Уроки партизанской школы под сосной. Храбрый партизан. Рассказ о Вале Котике Советские школы в тылу врага
Из книги «Дети-герои», составители И.К.Гончаренко, Н.Б.Махлин
Храбрый партизан.
На притихшую зеленую улицу Шепетовки с оглушительным треском ворвались мотоциклисты в черных касках, с высоко засученными, словно у мясников, рукавами серых от пыли френчей; в трусах, словно они ехали не воевать, а загорать на пляже. А за ними через город хлынула лавина машин, повозок, солдат. В несколько дней фашисты ограбили, опоганили родной город Вали Котика.
…Краем тротуара, то и дело оглядываясь, пробирались трое ребятишек: Валя Котик, Коля Турухан и Наташа Горбатюк.
Ребята вдруг остановились, тесно прижавшись к холодной стене здания, на котором недавно (до сих пор еще след виден) была вывеска “Горсовет”, а теперь висел фашистский флаг.
У здания, скрипнув тормозами, остановился длинный черный лимузин. Из него неторопливо, важно вылез фашистский офицер, шепетовский гебитскомиссар Ворбс.
Он презрительным пустым взглядом скользнул по сероглазому русоголовому мальчишке в рваных брючатах, со сбитыми до крови босыми ногами, в этот миг невольно отстранившемуся от стены. Скользнул взглядом и прошагал деревянной солдатской походкой в гебитскомиссариат. Но если бы фашист на несколько мгновений остановил свой взор на лице мальчика, то увидел бы в его глазах непримиримую ненависть.
Знай Ворбс, кем скоро, совсем скоро станет этот хлопчик, знай тогда Ворбс, что в руках этого хлопчика его жизнь, он голосом, полным злобы, отдал бы приказ схватить, пытать, убить пионера.
Ворбс был так глубоко уверен в том, что здесь, в Шепетовке, все способны только гнуть спину перед каждым фашистом, что полчаса спустя даже не поверил какому-то ефрейтору Отто Шульцу, доложившему, что у него украли оружие.
Вы, Шульц, сами где-то потеряли свой автомат,- напустился на него Ворбс.- Вспомните, где реквизировали яйца и сало, там и ищите!
Он не мог знать о том, что в это самое время двое мальчишек и одна девочка кубарем скатились в воронку от снаряда далеко от гебитскомиссариата. Это были те самые ребята, что полчаса назад терлись возле гебитскомиссариата, и в руках они держали автомат ефрейтора Шульца.
Наташа и Коля, все еще тяжело дыша от быстрого бега и пережитого волнения, рассматривали автомат с магазином, наверняка полным патронов.
- Как я его, а? - задорно поблескивая глазами, говорил Валик, вспоминая все детали происшедшего.
Это Валя первым заметил возле одной из калиток автомат. В глубине двора слышался голос какого-то фрица. Наташа и Коля не сразу догадались, для чего Валик вдруг шепнул им торопливо:
- Скорее в соседний двор!
Только они перемахнули через забор, как рядом с ними в траву упал автомат, следом за ним прыгнул Валик.
- Бежим!
- Куда теперь его девать? - спросила Наташа.
- В “копилку”, конечно,- ответил Валик,- я сейчас смотаюсь домой за велосипедом и корзиной.
Начало тому, что ребята назвали “копилкой”, было положено накануне утром.
Ребята купались в речке. Валик нырнул и ударился рукой обо что-то металлическое.
- Колька, там железо какое-то, иди сюда, вытянем! - позвал он товарища.
“Железо” оказалось винтовкой. Валик нырнул еще раз. Улов получился еще богаче.
Никогда еще ни Валику, ни Коле Турухану не приходилось даже на спор столько нырять. Глаза у них стали красными, как у кроликов. Уши болели. Зато на берегу в густых зарослях лозняка был целый арсенал: винтовки, пистолет, даже пулемет.
Жаль, патронов нет,- сокрушался Валик.
А откуда быть патронам? Видно, бойцы, попавшие здесь в окружение, все патроны выпустили по врагу, а потом бросили в воду ставшее ненужным оружие, чтобы оно не досталось немцам.
Оружие так запрятали, что никому не найти. Этот склад и назвали ребята “копилкой”. Теперь туда прибавился еще автомат с патронами.
Для кого собирали ребята оружие? Откровенно говоря, Валик тогда еще не знал этого точно. Он Коля Турухан говорил Наташе и Коле:
- Мы его отдадим тем, кто будет бороться с фашистами. Да и мы сами уже не маленькие, верно?
…К Вале Котику, одиннадцатилетнему пионеру с улицы Ворошилова, давно уже присматриваются зоркие, внимательные, невидимые глаза подпольщиков.
Им нравится смелый мальчик, из-под носа фрица унесший автомат, обнаруживший и перетаскавший вместе с друзьями к себе за сарай разобранные по частям винтовки и даже пулемет. И все на глазах у немцев, в корзинке, привязанной к багажнику велосипеда.
Скоро, совсем скоро пионер выдержит испытание, и подпольщики, как равного, возьмут его в свою семью, скажут ему:
“Мы верим тебе, пионер Валя Котик, верим, что ты сможешь выполнить любое наше задание, какими бы опасностями это не грозило!”
Листовки
Короткими, частыми гудками зазвонил один из многочисленных телефонных аппаратов на столе у гебитскомиссара - аппарат, связанный с прямым кабелем немецкого генштаба Варшава - Берлин.
“Неужели и там уже известно об этом?” - со страхом подумал он, поднимая трубку.
Так и есть, из Берлина, из канцелярии самого шефа гестапо, запрашивали о том, какие меры приняты для наказания неизвестных лиц, пустивших ночью под откос эшелон с отборными гитлеровскими солдатами.
Какие меры? Ворбсу не о чем было докладывать. Не сообщать же о том, что вот уже скоро сутки после крушения, а спасательные команды все еще продолжают вытаскивать из под обломков вагонов трупы солдат и офицеров. Вот уже скоро сутки, как из Шепетовки на восток, на фронт не может выйти ни один эшелон.
Следы партизан уводили в лес и там терялись. Так рапортовали Ворбсу вояки, посланные на розыски партизан. Они просто боялись сунуться в глубь леса, знали: оттуда не унести ног.
Скоро полночь, а Ворбс все не уходит из своей канцелярии, листает доносы полицаев, допрашивает предателей-старост. Но и они ни о чем не могут рассказать фашисту. Они тоже, как и гитлеровцы, боятся высунуть нос из сел.
Среди ночи неслышная тень подкралась к дверям гебитскомиссариата. И в то время, как часовой зашел за угол дома, на двери, рядом с объявлением о часах приема, появился еще один белый листок бумаги. Часовой не обратил на него никакого внимания.
А тень неслышно скользила дальше, от дома к дому. И на стенах то в одном, то в другом месте оставался белый прямоугольник бумаги. Из-за туч выглянула луна, и тогда стало видно, что быстрая тень - это фигура мальчика. Вот он завернул за угол, оглянулся по сторонам и, чтобы не скрипеть калиткой, перемахнул прямо через забор во двор перед небольшим домиком.
Сквозь плотно завешенное окно в одном месте чуть-чуть пробивался свет.
“Не спит”,- подумал мальчик и осторожно нажал на щеколду входной двери.
В коридоре он нагнулся, сунул оставшиеся в руках листки бумаги в ботинок и уж тогда шагнул в комнату.
Мать ждала сына.
- Где ты был, Валик?
- Так, гулял.
Мать вздохнула. Гулял… С тех пор, как пришли оккупанты, сын стал каким-то скрытным, у него появились тайны, секреты от нее, матери. Только однажды чуть приоткрылась завеса над неизвестными ей делами сына.
Валя как-то вечером принес домой несколько листков бумаги.
В комнате сидел хозяин хаты Радчук да еще Стратков и Лукашенко, которых подпольщики снабдили поддельными справками о досрочном освобождении из плена. Оба они теперь отдыхали, приходили в себя после долгих месяцев каторжной работы, голодовки.
Радчук цепко схватился за один из листков.
Что это?
- А посмотрите сами хорошенько,- сказал Валик.
Это были листовки, сброшенные с самолета и все до одной тщательно подобранные Валиком. Валя думал, что и Радчук так же обрадуется весточке с Большой земли, как обрадовались Лукашенко и Стратков, жадно прочитавшие листовку от начала до конца.
А Радчук не читал, все допытывался, откуда взял листовки, да сколько их, да куда спрятал.
Валик насторожился, примолк. Он еще нарисовал рядом с текстом карикатуру на Гитлера, потом сунул листовку в карман и отправился спать.
Разве мог Валя предположить, что негодяй Радчук наутро побежит в полицию докладывать о листовках, что он там сообщит о том, что Валя рисовал карикатуру на Гитлера?
Но, видно, у Валика уже начало вырабатываться чутье настоящего подпольщика. Рано поутру, чуть взошло солнце, когда Радчук еще не просыпался, он ушел из дому и спрятал в укромном месте солидную пачку листовок.
А в полдень нагрянули полицаи. Они перевернули в квартире все вверх дном, повели на допрос мать. До вечера они ее мучили там, но потом выпустили. А вот Васе Лукашенко вырваться из полиции не удалось. Его арестовали и направили на каторгу в Германию.
С тех пор Валик еще больше замкнулся в себе. И как ни старался Радчук что-нибудь разнюхать о его делах, чтобы доконать пионера и его мать, ему ничего не удалось узнать.
Листовки продолжали появляться на стенах домов Шепетовки. И матери Валика, Анне Никитичне, приходилось только догадываться, что это дело не проходило без участия ее сына.
Неизвестный, наклеивающий листовки, работал все более дерзко. Наутро в гебитскомиссариате скандал. Вся Шепетовка смеялась над незадачливыми оккупантами, которые даже двери своей собственной канцелярии не смогли уберечь от листовок. Куда уж им было бороться с партизанами, пускавшими под откос эшелоны.
А Валик, сунув руки в карманы, прохаживался по противоположной стороне улицы и с удовольствием наблюдал, как бегают полицейские, получившие за ротозейство нагоняй от Ворбса, как дюжий детина кинжалом соскабливал прочно приклеенную листовку.
Полицейские торопливо пробегали мимо вихрастого сероглазого мальчишки. Им было не до него. Им и в голову прийти не могло, что смельчак, наклеивший листовки на двери гебитс-комиссариата, смельчак, в поисках которого они сбились с ног, вот он, рядом ходит.
Валя нужен партизанам
У Котиков поселился некий Степан Диденко, досрочно освобожденный из плена. Не понравился поначалу Валику новый жилец.
Во-первых, он старался жить со всеми в мире и согласии, даже с полицейскими, в чьих хатах по ночам Валик и его друзья били стекла. Во-вторых, он каждый вечер отправлялся на главную улицу города. А ведь там теперь и кинотеатр был только для немцев, и кафе только для них. Никакой уважающий себя человек не пошел бы вечером гулять на главную улицу города, когда-то такую красивую, уютную. А Диденко наряжался в красивый костюм, шел и возвращался домой поздно.
Диденко явно мешал Вале. А вдруг он такой же, как Радчук, и ждет случая, чтобы пронюхать о листовках, которые хранились у Валика в ботинках?
Однажды, когда Валик уже спал, Степан, как всегда, пришел поздно. Посмотрев на стоптанные ботинки Валика, решил починить их. Взял дратву, молоток, гвоздики, приладил ботинок на углу стола и тут почувствовал, что к нему на колени что-то выпало из ботинка.
Это были листовки.
Диденко ничего не сказал Анне Никитичне. Он починил ботинки, положил снова под стельки листовки, поставил их возле кровати Валика.
Утром Диденко, как всегда, ушел по каким-то своим делам.
А Валик? Как он разволновался, увидев свои отремонтированные ботинки! Ведь если Диденко окажется тем, за кого он его принимал, не миновать ему застенка. Да что ему - попадут в застенок мать и брат…
Диденко и в самом деле рассказал о листовках своим друзьям. Друзья его были подпольщиками Шепетовки. До сегодняшнего дня Валику совсем необязательно было об этом знать.
Наконец нашелся тот,- говорил Диденко,- кто по ночам расклеивает листовки. Мы думали, что неизвестная нам подпольная группа, а это Валя Котик.
И тогда между Валиком и Степаном произошел серьезный, долгий разговор, после которого Диденко сказал Анне Никитичне:
- Анна Никитична, ваш сын нужен нам…
Кому “нам”, мать Валика не спрашивала. Анна Никитична знала, что Диденко - партизан. Ведь его рекомендовал на жительство к ней коммунист Горбатюк. Через Анну Никитичну Горбатюк не раз передавал Диденко сведения, полученные им от верных друзей. К ней часто заходил друг Диденко, дядя Ваня Нишенко, внешне безобидный, пожилой, сутулый человек с палочкой. Но это только внешне. Ночью он преображался. Походка у дяди Вани становилась легкой, упругой. Он мог долгими часами, не шевелясь, лежать у железнодорожного полотна, наблюдая за движением эшелонов, чтобы потом по рации, не страшась того, что фашисты могут запеленговать, передавать шифрованные донесения в партизанский штаб.
Да, Анна Никитична очень хорошо понимала, что значили слова “ваш сын нужен нам”. Это означало и для Валика, и для всей ее небольшой семьи начало другой жизни, полной опасностей. Но она только сказала Степану:
- Хорошо. Раз это нужно вам, партизанам, значит, нужно Родине. Только… берегите его, Степан. Малой он еще, горячий…
И стал Валя Котик связным шепетовских подпольщиков.
Оружие, которое так тщательно собирали и прятали ребята, на возах с сеном перекочевало в лес, в партизанский отряд.
Но автоматов, винтовок, взрывчатки требовалось все больше, потому что все больше людей приходило к партизанам, все шире разворачивали они свою борьбу с оккупантами. Шепетовские подпольщики помогали группам военнопленных вырываться из-за колючей проволоки лагерей. И освобожденные бойцы и командиры шли в лес, к партизанам, чтобы мстить врагам, помогать родной Советской Армии.
Охота за оружием приводила Валю Котика иногда в самые неожиданные места.
Как-то в Шепетовку приехал из Германии ансамбль “Фюнф цилиндр”.
“Только для немцев!” - гласили афиши.
Но Валику удалось незаметно проникнуть в бывший кинотеатр, где заезжая труппа давала свое представление. Зал был переполнен. Солдаты без конца аплодировали пяти девицам в коротеньких юбочках, черных чулках и блестящих цилиндрах на пышных прическах. Кричали: “Бис, браво!” и топали ногами от восторга.
Но Валика совсем не интересовало то, что происходило на сцене. Притаившись за портьерой, он осторожно осматривался вокруг.
Нет, за ним, кажется, никто не следил.
У немца, стоявшего совсем близко от него в проходе,- не хватило бедняге места - из расстегнутой кобуры выглядывала рукоятка револьвера… Немцы, увлеченные представлением, не заметили, как от портьеры отделился мальчик, как револьвер перекочевал из кобуры в его карман.
Через полчаса Степан Диденко взвешивал на ладони оружие:
- Хороша “пушка”! У Пав люка как раз нет оружия подходящего. Отдадим револьвер ему. Согласен?
Конечно, Валя был согласен. Ему было очень приятно, что револьвер сразу попадал в руки одного из самых храбрых подпольщиков Шепетовки.
Пастушки
Анна Никитична стала замечать, что с некоторых пор Валентин пристрастился пасти корову.
Но гонял он ее не к лесу, где росла сочная трава, а к пустырю - немецким продовольственным складам, снабжавшим фронт.
Ребята - Валя, Наташа, Коля - шалили, прыгали возле коровы. Часовые так привыкли к хлопцам, что даже не отгоняли их от проволоки, окружавшей склады. Только когда они слишком близко подходили, часовой угрожающе поднимал вверх автомат, и ребята мгновенно отлетали на приличную дистанцию.
Безобидная компания… А у Степана Диденко и Горбатюка с каждым днем накапливалось все больше сведений о расположении постов, времени смены караулов, количестве въезжавших и выезжавших из склада машин. Все это передавали ребята, зорко следившие за каждым движением немцев.
И вот однажды вечером к складу подкатил грузовик. Караул только что сменился, и немцы преспокойно сидели в дежурке. Одни наигрывали на Губных гармониках, другие играли в карты.
Из кабины грузовика выскочил щеголеватый немецкий офицер и направился к караулу. Сидевшие там немцы вскочили, чтобы приветствовать офицера, да так и остались стоять с поднятыми вверх руками. На них смотрело дуло автомата.
На чистейшем немецком языке партизан в офицерской форме сообщил охране, что если кто-нибудь из них вздумает пошевелиться, автомат заговорит, и тогда вряд ли кому-нибудь из охранников удастся съездить на побывку в фатерланд.
Вслед за офицером на территорию склада прошли переодетые партизаны. Они принесли замаскированные в картонные ящики бидоны с керосином. Среди партизан охранники с удивлением увидели тех самых мальчишек, что пасли корову возле складов. Мальчишки вели партизан так, словно они всю жизнь прожили на этом складе, показывали:
Вот здесь продовольствие, вот здесь обмундирование…
Через несколько минут тяжело нагруженная продуктами машина мчалась прочь от охваченного пламенем склада. А охрана продолжала сидеть в караульном помещении, потому что на дверях болталась табличка: “Заминировано”. Эту табличку перед самым уходом повесил Валя.
После этой операции Степа и Коля ушли в отряд. Валя еще оставался в Шепетовке.
Налет на огромные склады, расположенные всего в сотне метров от жандармерии, охраняемые десятками часовых, не на шутку встревожил немцев.
Но скоро их ждал еще один сюрприз.
Снова, маскируясь под пастушка, ходит Валик. Но теперь за Шепетовкой, в небольшом леске. Корова себе пасется, а Валя то в одном, то в другом месте небольшой саперной лопаткой роет ямки.
Партизаны знали, что через Шепетовку куда-то далеко на запад, в Берлин, идет линия связи. Но как обнаружить тщательно замаскированный кабель в земле? Нескольким разведывательным группам было приказано искать его. Искал кабель и Валик.
Маленький лесок, где Валя пас корову, он знал вдоль и поперек. Когда-то до войны летом ребята собирали здесь ягоды, осенью грибы… Валик чувствовал, что в леске что-то изменилось. Но что? Деревья стали больше, гуще? Нет, наоборот, лесок прорезала просека. Раньше ее не было. Это просека так изменила лес. Но для чего ее проложили немцы? А может быть…
Валя оглянулся вокруг и, убедившись, что здесь никого нет, принялся копать землю. Скоро лопата наткнулась на кирпич. Откуда быть здесь в лесу, в земле кирпичам? Валя пошире разрыл землю. Не один, а целый ряд кирпичей уходил куда-то под землю с востока на запад вдоль просеки. Валя поднял кирпич. В каменном ложе куда-то тянулась серая змея толстого освинцованного кабеля. Острым концом лопатки Валя стал что есть силы бить по свинцовой змее.
В это время гебитскомиссар держал возле уха трубку того самого телефонного аппарата, что был подсоединен к этому кабелю. Он готовился сообщить своему шефу о том, что им разработан блестящий план уничтожения партизан, что для выполнения этого плана он на днях лично выезжает в Славуту…
Но поговорить так и не удалось: в трубке раздался треск, и взволнованный голос телефонистки сообщил:
- Повреждение на линии.
А Валя, перерубив кабель, положил на место кирпич, тщательно заровнял землю, заложил то место, где копал, зеленым дерном.
Пусть стараются, ищут место разрыва! И фашистам пришлось больше недели искать разрыв кабеля. Больше недели не было связи с Варшавой и Берлином.
Граната достигла цели
Нет, гебитскомиссар не мог больше откладывать карательную экспедицию против партизан. Он должен был ехать в Славуту, чтобы скорее разгромить их и доложить, наконец, шефу хотя бы об одной победе над невидимыми, неуловимыми, грозными партизанами.
И партизанам стало известно, что гебитскомиссар собирается в Славуту.
Степан Диденко дал задание Валику:
- Проследи за гебитскомиссаром.
С Валиком на задание пошел его друг Степа Кищук. Валя взял противотанковую гранату, а Степа - трофейный автомат.
Ребята залегли в леске у поворота дороги.
Вдали показался бронированный автомобиль, полный солдат, и открытый черный лимузин гебитскомиссара.
И тогда из придорожных кустов во весь рост поднялся вихрастый сероглазый хлопчик. Глаза его были темны от гнева, ненависти к фашисту, виновнику стольких смертей невинных людей. В руках у мальчика - граната.
Ворбс откинулся в угол автомашины. О, теперь бы он узнал этого мальчишку среди тысяч других! Но в это мгновение взрыв разнес на куски и машину, и гебитскомиссара.
В Шепетовке начались облава за облавой. Немцы из кожи вон лезли, чтобы разыскать виновников дерзких нападений.
Над подпольщиками начали сгущаться тучи. В Славуте провокатор выдал доктора Михайлова, одного из руководителей подполья. Щупальца немецкой охранки добрались и до Горбатюка. Он умер от пыток в кабинете начальника криминальной полиции предателя Неймана, но не выдал никого.
Наташе с матерью пришлось уходить в лес. Немцы, конечно, не оставили бы на свободе жену и дочь коммуниста.
Но расправы не помогали. Поезда на железной дороге все чаще летели под откос.
Как-то субботним вечером в окно Валика раздался условный стук. Пришел Диденко. Теперь ему все чаще приходилось менять конспиративные квартиры.
Собирайтесь,- сказал он,- на понедельник назначен ваш арест.
Анна Никитична, Валик и старший брат Виктор ушли вовремя. Через час после их ухода на квартиру нагрянула полиция…
Партизанский разведчик
Перед строем несколько человек, вновь прибывших в отряд. На левом фланге самый маленький - Валя Котик. Он тоже вооружен. В руках у него автомат, один из нескольких десятков добытых им немецких автоматов.
Вслед за комиссаром Кузовковым Валя произносит слова партизанской присяги:
- Клянусь, что скорей умру в жестоком бою с врагами, чем отдам себя, своих родных и весь советский народ в рабство кровавому фашизму…
- Клянемся! Клянемся! - повторяют все партизаны. Так началась для Вали Котика жизнь в партизанском
отряде Героя Советского Союза Антона Захаровича Одухи. Валю определили разведчиком в отряд Логутенко.
Шесть эшелонов на счету у пионера Вали Котика. Шесть эшелонов с боеприпасами, снаряжением, живой силой противника пустил под откос пионер.
А сколько мужества и выдержки нужно было, чтобы во время разведки спокойно проходить мимо немецких часовых в Славуте и в Изяславе, в Полонном и Майдан-Виле, всюду, где у партизан были явки, всюду, где стояли крупные немецкие гарнизоны, военные склады; чтобы спокойно идти мимо фашистов, когда у тебя в подкладке куртки зашиты листовки или донесения партизанскому “Центру”, подпольному обкому!
Связной обязан был действовать быстро и четко. А в случае провала молчать, молчать до конца. Таков партизанский закон. И Валик бесстрашно шел навстречу бесчисленным опасностям. Валика и его друзей в партизанском соединении называли корчагинцами. И это высокое звание, неведомо кем придуманное, наполняло гордостью сердце пионера. Ведь самая любимая его книга - “Как закалялась сталь” Николая Островского. С ней Валик не расставался даже в партизанском отряде. Когда он учился в школе, мечтал хоть немного быть похожим на своего любимого героя. И слово “корчагинец” говорило о том, что товарищи по отряду очень высоко ценят его заслуги.
Сколько раз рисковал Валя своей жизнью, сколько он совершил замечательных дел? Трудно ответить на этот вопрос, потому что рисковал своей жизнью пионер каждый день, потому что самые замечательные дела считались у партизан самой обычной боевой работой. Так считал и Валя. И, выполнив задание, он коротко рапортовал об этом командиру, а потом - все, больше никому об этом не рассказывал. И время стерло воспоминания о многих подвигах пионера.
…Валя получил новое задание: идти в разведку к селу Болотин, проверить, есть ли там немцы.
Мальчик осторожно ехал на коне сквозь лесную чащу. Вот и Болотин. Лес подходит к самым хатам. Но что это за шум в селе, кудахтанье кур, визг свиней?
Валя оставил коня в кустах и пробрался совсем близко к единственной улице, пересекавшей село. И тут чуть не расхохотался.
На улице стояли две танкетки. А по дворам, растопырив руки, гонялся за курами и поросятами чуть не целый взвод фашистов.
Сейчас вам будут такие курки! - прошептал Валик и одну за другой метнул две гранаты.
В несколько скачков он был уже в кустах, у коня. А фашисты, решив, что их атакует целый отряд, удрали из села.
…Однажды группе Логутенко, в составе которой был Валя, поручили разделаться с немецким гарнизоном одного из сел района. Несколько часов подряд двигались партизаны лесною чащей.
Привал,- наконец, скомандовал командир.
Отряд остановился, выставив вокруг секреты. Стал на пост и Валик.
Зорко всматривался он в лесную чащу. Казалось, все было спокойно вокруг. Но внезапно кто-то тяжелый, грубый подмял мальчика под себя, вывернул ему руки, отнял автомат. Это были каратели, шедшие по следам отряда.
Лежать! - приказали Валику через переводчика. Немцы пытались добиться у него, откуда он, кто ему дал оружие, где его боевые товарищи. Но Валик только показывал пальцем в небо. Выбросили, мол; с парашютом eгo одного. Оставив возле него двух часовых, каратели осторожно стали двигаться в глубь леса, в сторону отряда.
Валик лежал на земле и лихорадочно думал, как сообщить партизанам о смертельной угрозе, нависшей над ними. Он шевельнулся, что-то круглое, ребристое вдавилось ему в ногу.
Граната! Фашисты забыли отобрать у него в суматохе гранату! Он осторожно подтянул руку, сунул ее в карман, снял кольцо, вскочил и, швырнув гранату под ноги сидевшим на пеньке часовым, прыгнул в сторону.
Партизаны услышали взрыв. Фашистам не удалось застать их врасплох.
А Валя?
Раненный осколками гранаты, он несколько километров полз по лесу и, наконец, обессиленный упал в избушке лесника.
Лесник был помощником партизан, он подобрал пионера и отвез его в глухое село к фельдшеру, а потом сообщил партизанам об этом.
Через две недели Валя вернулся в отряд. На голове еще белела повязка, он так и не вылежал положенного срока, не дождался, пока зарубцуются его раны.
И вот он стоит в шеренге празднично одетых, подтянутых партизан. Командир соединения Одуха читает Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении партизан соединения медалями.
- “За отвагу и находчивость, проявленные при выполнении заданий командования в тылу врага, наградить партизана Валентина Котика медалью “Партизану Великой Отечественной войны”.
Служу Советскому Союзу! - отчеканил Валик.
…Сорок четвертый год. Февраль. Скоро Вале исполнится четырнадцать лет.
Всего четырнадцать?! - удивляются партизаны. Все привыкли считать его старшим. В партизанском отряде Валя вырос, возмужал. Его серые глаза смотрят с недетской серьезностью. Да, рано фашисты отобрали у него детство. Это они заставили мальчика вместо книжек, тетрадок, игрушек взять в руки оружие.
- Всего четырнадцать! - удивляются товарищи, видевшие, как он мчится на коне, как он стреляет из автомата, как он взрывает эшелоны.
- Уже четырнадцать,- хмурится Валик. Ему хочется казаться взрослее.
Ему не раз предлагали на самолете улететь на Большую землю, в тыл, чтобы там учиться в школе. Ему говорили: “Ты еще мал”.
Сколько хитрости, настойчивости пришлось приложить пионеру, чтобы остаться в отряде! Нет, он никак не мог уйти из отряда, пока фашисты топтали его родную землю.
Немцы отступали под ударами Советской Армии. Фронт все ближе подходил к Шепетовке. Партизанское соединение получило приказ от командования Советской Армии взять штурмом город Изяслав, через который фашисты направляли в тыл все свои эшелоны. Перед началом операции командир вызвал мальчика к себе:
В этом бою ты останешься в распоряжении штаба.
- Пустите в атаку! Это же, наверное, наша последняя атака!
- Нет,- твердо ответил Myзалев.- Ты слышал: вчера взяли Шепетовку. Скоро там откроется школа. Ты должен живым и здоровым вернуться, ту да. Я не хочу, чтобы в этом последнем бою с тобой что-нибудь случилось.
Налет на Изяслав был полной неожиданностью для немцев. После короткого боя город был взят. Но партизаны знали: фашисты скоро оправятся и постараются отбить город снова. Слишком много значил он для них. А Валя смотрел со стороны, как окапываются партизанские батальоны.
Но вот и он, наконец, получил задание - охранять брошенный немцами склад боеприпасов. Валик залег у склада. Теперь отсюда он не ступит ни шагу!
С запада загрохотали танки. Немцы бросили на город “тигры”. А у партизан ни одной противотанковой пушки! Все ближе, ближе к складу стали рваться снаряды, мины. Фашисты медленно теснили партизанские части. Вот уж немцы совсем близко от склада, который поручено охранять Вале Котику. Он бросился на землю и стал посылать в сторону врагов патрон за патроном.
И вдруг издали донеслось громовое “ура”. Это на помощь партизанам шли войска Советской Армии. Валя привстал, метнул гранату в отступавших фашистов и тут же рухнул на землю, сраженный фашистской пулей.
Пионер- герой
Тихо шелестят в городском парке вековые деревья. Под их сенью, рядом с могилами бойцов Советской Армии, погибших за освобождение Шепетовки, стоит памятник Вале Котику, пионеру-партизану. Возле памятника всегда цветы. Ребята хранят память о герое. Его имя занесено в книгу Почета Всесоюзной пионерской организации имени В. И. Ленина. Школа, где он учился, носит имя Вали Котика. За партой, на которой он сидел, сидят теперь лучшие ученики школы. Имя украинского пионера-героя стало известно далеко за пределами Советского Союза. По морям и океанам под советским флагом плавает океанский теплоход “Валя Котик”.
Посмертно Валя Котик награжден орденом Отечественной войны I степени, а 27 июня 1958 года ему присвоено звание Героя Советского Союза.
С. ЧУМАКОВ
167 УКАЗ ПРЕЗИДИУМА ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР О ПРИСВОЕНИИ ПОСМЕРТНО ЗВАНИЯ ГЕРОЯ СОВЕТСКОГО СОЮЗА ПИОНЕРУ-ПАРТИЗАНУ КОТИКУ В. А.
ЗА ПРОЯВЛЕННЫЕ МУЖЕСТВО И ГЕРОИЗМ В БОЯХ С НЕМЕЦКО-ФАШИСТСКИМИ ЗАХВАТЧИКАМИ ВО ВРЕМЯ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОИНЫ ПРИСВОИТЬ ПИОНЕРУ-ПАРТИЗАНУ
КОТИКУ ВАЛЕНТИНУ АЛЕКСАНДРОВИЧУ
ЗВАНИЕ ГЕРОЯ СОВЕТСКОГО СОЮЗА
Председатель Президиума Верховного Совета СССР К. Ворошилов Секретарь Президиума Верховного Совета СССР М. Георгадзе
Москва, Кремль, 27 июня 1958 г.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.
15.
16.
17.
18.
19.
20.
21.
22.
23.
24.
25.
26.
27.
28.
29.
30.
Школа в партизанском крае.
Т. Кот. ,Из книги «Дети-герои»,
Увязая в топком болоте, падая и снова поднимаясь, мы уходили к своим - к партизанам. В родном селе лютовали немцы.
И вот целый месяц немцы бомбили наш лагерь. «Партизаны уничтожены»,- послали они, наконец, донесение своему верховному командованию. Но невидимые руки снова пускали под откос поезда, взрывали склады с оружием, уничтожали немецкие гарнизоны.
Лето кончилось, осень уже примеряла свой пестрый, багряный наряд. Трудно нам было представить сентябрь без школы.
- Я вот какие буквы знаю! - сказала как-то восьмилетняя Наташа Дрозд и вывела палочкой на песке круглое «О» и рядом - неровные ворота «П». Ее подружка нарисовала несколько цифр. Девочки играли в школу, и ни та, ни другая не замечали, с какой грустью и теплотой следит за ними командир партизанского отряда Ковалевский. Вечером на совете командиров он сказал:
- Ребятишкам школа нужна…- и добавил тихо: - Нельзя их лишать детства.
В ту же ночь на боевое задание вышли комсомольцы Федя Трутько и Саша Василевский, с ними Петр Ильич Ивановский. Вернулись они через несколько дней. Из карманов, из-за пазухи доставали карандаши, ручки, буквари, задачники. Миром и домом, большой человеческой заботой повеяло от этих книжек адесь, среди болот, где шла смертельная схватка за жизнь.
- Мост легче взорвать, чем ваши книжки раздобыть,- весело блеснул зубами Петр Ильич и достал… пионерский горн.
Никто из партизан ни слова не сказал о том, какому риску подвергались они. В каждом доме могла быть засада, но никому из них в голову не пришло отказаться от задания, вернуться с пустыми руками. ,
Были организованы три класса: первый, второй и третий. Школа… Вбитые в землю колья, переплетенные лозняком, расчищенная площадка, вместо доски и мела - песок и палочка, вместо парт -пни, вместо крыши над головой - маскировка от немецких самолетов. В пасмурную погоду нас одолевали комары, иногда заползали змеи, но мы ни на что не обращали внимания.
Как дорожили ребята своей школой-поляной, как ловили каждое слово учителя! Учебников приходилось по одному, по два на класс. По некоторым предметам совсем не было книг. Многое запоминали со слов учителя, который иногда приходил на урок прямо с боевого задания, с винтовкой в руках, опоясанный лентой с патронами.
Бойцы приносили все, что удавалось добыть для нас у врага, но бумаги не хватало. Осторожно снимали мы березовую кору с поваленных деревьев и писали на ней угольками. Не было случая, чтобы кто-то не выполнил домашнего задания. Пропускали занятия только те ребята, которых срочно посылали в разведку.
Выяснилось, что у нас только девять пионеров, остальных двадцать восемь ребят нужно было принять в пионеры. Из парашюта, подаренного партизанам, мы сшили знамя, сделали пионерскую форму. В пионеры принимали партизаны, галстуки вновь поступившим повязывал сам командир отряда. Тут же был избран штаб пионерской дружины.
Не прекращая занятий, мы строили к зиме новую школу-землянку. Для ее утепления надо было очень много мха. Выдергивали его так, что болели пальцы, иногда срывали ногти, больно резали руки травой, но никто не жаловался. Никто не требовал от нас отличной учебы, однако это требование предъявлял к себе каждый из нас. А когда пришла тяжелая весть, что убит наш любимый товарищ Саша Василевский, все пионеры дружины дали торжественную клятву: учиться еще лучше.
По нашей просьбе дружине присвоили имя погибшего друга. В ту же ночь, мстя за Сашу, партизаны взорвали 14 немецких автомашин, пустили под откос эшелон. Немцы бросили против партизан 75 тысяч карателей. Снова началась блокада. Все, кто умел обращаться с оружием, ушли в бой. Семьи отступали в глубь болот, отходила и наша пионерская дружина. На нас леденела одежда, ели один раз в день заваренную в горячей воде муку. Но, отступая, мы захватили все наши учебники. На новом месте занятия продолжались. И клятву, данную Саше Василевскому, мы сдержали. Весной на экзаменах все пионеры отвечали без запинки. Строгие экзаменаторы - командир отряда, комиссар, учителя - были довольны нами.
В награду лучшие ученики получили право участвовать в соревнованиях по стрельбе. Стреляли они из пистолета командира отряда. Это была для ребят высшая честь.
С первых дней оккупации немецко-фашистскими захватчиками территории нашей республики для борьбы с врагом в белорусские леса и чащи отправлялись целыми деревнями и семьями – со стариками, женщинами и детьми. Безусловно, всех желающих партизанские отряды принять не могли, так как вели преимущественно кочевую жизнь и имели небольшое хозяйство на базах, ограниченное количество продовольствия. Однако вскоре выход был найден в создании так называемых семейных лагерей. Они оборудовались самим населением под руководством и при непосредственном участии народных мстителей, как правило, в глубине лесных массивов и болот, между озерами, по краям которых обычно располагались партизанские отряды. Для охраны этих лагерей выделялись небольшие группы партизан.
Дети дошкольного и школьного возраста, находящиеся в семейных лагерях, наравне со взрослыми переносили трудности и лишения нелегких партизанских будней. На глазах малышей и подростков происходили многие запоминающиеся на всю жизнь события: и проводы партизан (среди которых были близкие родственники детей) на опасные боевые задания, и горькие сцены прощания с погибшими, и страдания раненых в неравных боях с оккупантами. Особенно тяжело было детворе в зимние месяцы, когда ко всем тяготам лесной жизни добавлялись морозы, снежные метели, сказывалось также отсутствие надлежащей теплой одежды и обуви, вынужденные перемещения с обжитого места на другую базу ввиду немецких облав и преследований.
В годы войны во многих семейных лагерях Беларуси действовали уникальные по масштабу и характеру деятельности лесные партизанские школы. Как вспоминал видный организатор партизанского движения в Беларуси Кирилл Трофимович Мазуров в книге «Незабываемое», «несмотря на трудности, создание школ в лесах шло полным ходом. Первыми подхватили призыв о создании школ для обучения детей в партизанских зонах (в деревнях и лесных лагерях для населения) комсомольцы Полесской области. Почин позже распространился в Минской, Пинской и других областях. Создание в тылу врага советских школ… служило не только объединению и воспитанию детей, но и вселяло веру людей в неизбежное изгнание гитлеровцев».
Только в Брестской области на 1 мая 1944 года в таких школах обучалось 490 детей. Все лесные школы были начальными, только с первыми четырьмя классами обучения. Они, как правило, размещались в землянках, различных сооружениях, построенных из лозы и других подручных материалов. В их организации принимал участие партизанский актив, учителя, родители, сами дети. Работа лесных школ протекала в невероятно трудных условиях – не было учебников, тетрадей, писчей бумаги, наглядных пособий, нормальных приспособленных помещений для занятий. Однако выручала, как всегда, народная смекалка и мудрость партизан. Так, при изготовлении письменных принадлежностей партизаны из коры дуба вырезали для первоклассников буквы для азбуки, из веточек делали классные счеты, для письма готовили кусочки березовой коры. Народные умельцы нашли способ изготовления чернил: делали отвар из дубовых желудей, бросали туда ржавый гвоздь или кусок железа. Некоторое время эта смесь отстаивалась и получались чернила. Часто учебные пособия доставались у местного населения, а также через связных и разведчиков в населенных пунктах.
Классных досок не было, вместо этого учащиеся писали выстроганными палочками на земле и песке. Нередко для счета использовали гильзы патронов. Ввиду отсутствия учебников и тетрадей, ручек и карандашей дети писали на полях газет и упаковочной бумаге, обратной стороне немецких листовок, а то и просто палочками на бересте или на песке. Алфавитом служили буквы, вырезанные из березовой коры, а счетным материалом – шишки и желуди. Партизаны оборудовали детям приспособленные помещения для занятий, делали парты и классные доски, обеспечивали школы тетрадями и ручками. Из-за отсутствия учебников и программ педагоги-партизаны обучали детей по имевшейся в отрядах политической литературе. Часто учителя использовали в работе с детьми приказы Верховного Главнокомандующего, тексты из газет, брошюр или листовок-сводок Совинформбюро.
В Белорусском государственном музее истории Великой Отечественной войны как одна из самых ценных реликвий военной поры хранится письмо от 22 ноября 1942 года секретаря ЦК ЛКСМБ К.Т.Мазурова первому секретарю Центрального Комитета комсомола Беларуси М.В.Зимянину о работе лесных школ. Вот выдержки из него. Ввиду отсутствия письменных принадлежностей и учеников «комсомольцы отряда Николая Розова ходили по этим вопросам в разные деревни и собрали 150 карандашей, несколько учебников, несколько десятков тетрадей. В Октябрьском районе 14.09 провели конференцию учителей, 15.09 – родительское собрание. 16 сентября школы начали работу. Количество обучающихся в них – 271 человек. Карпиловская школа – 47 детей, Рудобельская – 10, Рудницкая – 20, Старо-Дубровская – 26, Ново-Дубровская – 52».
В некоторых бригадах даже существовали пионерские организации. Из воспоминаний бывшей ученицы школы №2 при партизанском отряде имени М.И.Калинина бригады имени Ф.Э.Дзержинского Т.К. Кот, которая после войны стала работать учительницей в школах Брестской области. «Командование отряда, – вспоминала она, – разрешило нам сшить из парашютного полотна пионерские формы. Мы сделали себе также пионерские галстуки. Особенно кропотливо и внимательно вышивали всем коллективом пионерское знамя. Вскоре в торжественной обстановке были приняты в пионеры еще 28 детей. После этого избрали штаб пионерской дружины.
В Белгосмузее хранятся стенные газеты «Наша учеба» и «Пионер» пионерских организаций партизанских бригад Брестской области. В них – жизнь юных пионеров, учеба и общественная работа.
Помимо обучения детей письму, чтению и счету учителя проводили с ними большую политико-воспитательную работу, прививали им трудовые навыки. В свободное время маскировали лагеря, проводили работу по их благоустройству, заготовляли ягоды, грибы, дрова.
По сохранившимся воспоминания бывших учеников и учителей занятия часто начинались со сводок Совинформбюро, которые принимали партизанские радисты. По сводкам дети писали диктанты, изучали географию.
В стихотворении «Занятия под сосною», написанные в январе 1944 года М.В.Шляхтенко, есть такие незамысловатые строки:
Только солнце встает над землею
И рассеется серый туман,
Под кудрявой зеленой
сосною
Учатся дети семей
партизан.
Наибольшее распространение лесные школы получили в Брестской и Барановичской областях. Здесь при партизанских отрядах и соединениях работало около двадцати партизанских школ. Достоверно известно, что первая лесная школа на Брестчине была организована осенью 1943 года при отряде имени М.И.Калинина, где в трех классах обучалось 50 детей младших классов. При семейном лагере отряда имени А.А.Жданова бригады им. Я.М.Свердлова начальным обучением было охвачено 38 детей.
Одним из отрядов в брестских лесах командовал лейтенант Евгений Георгиевич Макаревич – инициатор создания лесной школы, где обучалось 98 детей. После гибели Е.Г.Макаревича в июне 1943 года отряд бригады им. Я.М.Свердлова был назван именем командира. В Белгосмузее хранится отчет о воспитательной работе среди детей школьного возраста 4-го семейного лагеря этого отряда за июнь 1944 года. В отчете указывается, что «в семейном лагере школу посещают 46 детей, из них – 1-го класса – 24, 2-го – 13, 3-го – 9 человек. На уроках изучаются следующие предметы: русский язык, арифметика, пение. Ребята выучили наизусть стихотворения «Взвилась ракета боевая», «Ведут народы бой», «Наша славная земля». Во внеурочное время проведены беседы «О действиях партизан», «О помощи населения партизанам», «О героических действиях партизанки Тани». По физкультуре во 2-м и 3-м классах изучены темы «Построение в шеренгу и колонну», «Повороты на месте и в движении», «Выход из строя».
Кроме того, с детьми проведены занятия по бегу на короткие дистанции, прыжкам в длину, подтягиванию на турнике, отработаны упражнения по гранатометанию, изучению устройства винтовки, тренировки с макетами стрелкового оружия.
С гордостью организатор воспитательной работы сообщает в отчете, что в лесной школе систематически работал кружок художественной самодеятельности, кружок детских работ (мальчики вырезали из дерева и коры игрушки для дошколят, макеты оружия, девочки учились вязать и шить). Ребята ухаживали за школьным огородом, занимались сбором лекарственных трав: за сезон собрали цветов ландыша – 0,5 кг, листьев папоротника – 6 кг, цветов ромашки – 1 кг, корней валерианы – 4 кг, липового цвету – 1,5 кг.
В школьной тетради, размещенной в «Партизанском лагере» нашего музея, подробно изложен отчет учительницы Полины Ясновской об учебно-воспитательной работе лесной школы отряда им. А.А.Жданова бригады им. Я.М.Свердлова с 12 мая по 12 июля 1944 года. Отряд действовал в Дрогичинском районе Брестской области. Здесь обучением было охвачено 58 детей – 23 мальчика и 35 девочек младшего школьного возраста. Как видно из отчета, учебный день здесь был установлен в 4 урока по 45 минут каждый. Перемены между уроками следующие: малые перемены по 10 минут, большая перемена 30 минут. Занятия проводились в школе в 2 смены. Был составлен учебный план, твердое школьное расписание. Кстати, здесь помимо упомянутых уже ранее предметов, были предметы природоведение, рукоделие.
С интересом читаем сегодня о заботе учителей об изготовлении наглядных пособий. С помощью партизан-умельцев, учителей и самих детей изготовлены: картонная разрезная азбука, таблица умножения, пособия по развитию устной и письменной речи, по разделам орфографии, истории, географии.
Успевали учащиеся хорошо. В конце учебного года были проведены итоговые занятия и экзамены в присутствии командира партизанского отряда, комиссара, секретаря комсомольской организации и учительницы из другого отряда. По окончании школы учащимся выдавались специальные свидетельства. Одно такое хранится в Белгосмузее. Оно выдано по итогам 1943/44 учебного года Данилкович Елене, учащейся 3-го класса лесной школы отряда им. М.И.Калинина (в музее хранится и фото ученицы лесной школы). Свидетельство подписано командиром Ф.Беляевым и завучем школы учительницей П. Ивановской.
Занятия в лесных школах вели учителя, жившие в местах дислокации народных мстителей или приглашенные ими из других населенных пунктов, порой к работе с детьми привлекали бывших студентов старшеклассников из числа партизан. Это были самоотверженные люди, безгранично любящие свое дело, которых объединяло одно – воспитать достойную смену, настоящих граждан родного Отечества, владеющих знаниями, а также навыками партизанской жизни и умением защищать Родину. Это такие педагоги, как М.С.Мартинович – учитель 123-й партизанской бригады Полесской области, секретарь Октябрьского подпольного РК ЛКСМБ, Я.А.Чернявская и В.Г.Осипова – учителя семейного лагеря отряда им. А.А.Жданова бригады им. Я.М.Свердлова и другие. Нередко учителя с оружием в руках отставали свои лагеря вместе с мужьями, старшими братьями-партизанами. В июле 1944 года наставники М.В.Шляхтенко и Л.А.Грицова – партизанки отряда им. С.М.Кирова Брестской области – геройски погибли в неравном бою с немецкими оккупантами.
Лесные партизанские школы воспитывали детей в духе ненависти к врагу, любви и преданности к своей Родине. В этом их неоспоримая ценность и их посильный вклад в общую Великую Победу.
Николай ШЕВЧЕНКО, помощник руководителя Белорусского государственного музея истории Великой Отечественной войны
Увязая в топком болоте, падая и снова поднимаясь, мы уходили к своим - к партизанам. В родном селе лютовали немцы.
И вот целый месяц немцы бомбили наш лагерь. “Партизаны уничтожены”,- послали они, наконец, донесение своему верховному командованию. Но невидимые руки снова пускали под откос поезда, взрывали склады с оружием, уничтожали немецкие гарнизоны.
Лето кончилось, осень уже примеряла свой пестрый, багряный наряд. Трудно нам было представить сентябрь без школы.
- Я вот какие буквы знаю! - сказала как-то восьмилетняя Наташа Дрозд и вывела палочкой на песке круглое “О” и рядом - неровные ворота “П”. Ее подружка нарисовала несколько цифр. Девочки играли в школу, и ни та, ни другая не замечали, с какой грустью и теплотой следит за ними командир партизанского отряда Ковалевский. Вечером на совете командиров он сказал:
- Ребятишкам школа нужна...- и добавил тихо: - Нельзя их лишать детства.
В ту же ночь на боевое задание вышли комсомольцы Федя Трутько и Саша Василевский, с ними Петр Ильич Ивановский. Вернулись они через несколько дней. Из карманов, из-за пазухи доставали карандаши, ручки, буквари, задачники. Миром и домом, большой человеческой заботой повеяло от этих книжек здесь, среди болот, где шла смертельная схватка за жизнь.
- Мост легче взорвать, чем ваши книжки раздобыть,- весело блеснул зубами Петр Ильич и достал... пионерский горн.
Никто из партизан ни слова не сказал о том, какому риску подвергались они. В каждом доме могла быть засада, но никому из них в голову не пришло отказаться от задания, вернуться с пустыми руками.
Были организованы три класса: первый, второй и третий. Школа... Вбитые в землю колья, переплетенные лозняком, расчищенная площадка, вместо доски и мела - песок и палочка, вместо парт - пни, вместо крыши над головой - маскировка от немецких самолетов. В пасмурную погоду нас одолевали комары, иногда заползали змеи, но мы ни на что не обращали внимания.
Как дорожили ребята своей школой-поляной, как ловили каждое слово учителя! Учебников приходилось по одному, по два на класс. По некоторым предметам совсем не было книг. Многое запоминали со слов учителя, который иногда приходил на урок прямо с боевого задания, с винтовкой в руках, опоясанный лентой с патронами.
Бойцы приносили все, что удавалось добыть для нас у врага, но бумаги не хватало. Осторожно снимали мы березовую кору с поваленных деревьев и писали на ней угольками. Не было случая, чтобы кто-то не выполнил домашнего задания. Пропускали занятия только те ребята, которых срочно посылали в разведку.
Выяснилось, что у нас только девять пионеров, остальных двадцать восемь ребят нужно было принять в пионеры. Из парашюта, подаренного партизанам, мы сшили знамя, сделали пионерскую форму. В пионеры принимали партизаны, галстуки вновь поступившим повязывал сам командир отряда. Тут же был избран штаб пионерской дружины.
Не прекращая занятий, мы строили к зиме новую школу-землянку. Для ее утепления надо было очень много мха. Выдергивали его так, что болели пальцы, иногда срывали ногти, больно резали руки травой, но никто не жаловался. Никто не требовал от нас отличной учебы, однако это требование предъявлял к себе каждый из нас. А когда пришла тяжелая весть, что убит наш любимый товарищ Саша Василевский, все пионеры дружины дали торжественную клятву: учиться еще лучше.
По нашей просьбе дружине присвоили имя погибшего друга. В ту же ночь, мстя за Сашу, партизаны взорвали 14 немецких автомашин, пустили под откос эшелон. Немцы бросили против партизан 75 тысяч карателей. Снова началась блокада. Все, кто умел обращаться с оружием, ушли в бой. Семьи отступали в глубь болот, отходила и наша пионерская дружина. На нас леденела одежда, ели один раз в день заваренную в горячей воде муку. Но, отступая, мы захватили все наши учебники. На новом месте занятия продолжались. И клятву, данную Саше Василевскому, мы сдержали. Весной на экзаменах все пионеры отвечали без запинки. Строгие экзаменаторы - командир отряда, комиссар, учителя - были довольны нами.
В награду лучшие ученики получили право участвовать в соревнованиях по стрельбе. Стреляли они из пистолета командира отряда. Это была для ребят высшая честь.
(Г.КОТ бывший заместитель начальника штаба пионерской дружины имени Саши Василевского)
Т. Кот. ,Из книги «Дети-герои»,
Увязая в топком болоте, падая и снова поднимаясь, мы уходили к своим - к партизанам. В родном селе лютовали немцы.
И вот целый месяц немцы бомбили наш лагерь. «Партизаны уничтожены»,- послали они, наконец, донесение своему верховному командованию. Но невидимые руки снова пускали под откос поезда, взрывали склады с оружием, уничтожали немецкие гарнизоны.
Лето кончилось, осень уже примеряла свой пестрый, багряный наряд. Трудно нам было представить сентябрь без школы.
- Я вот какие буквы знаю! - сказала как-то восьмилетняя Наташа Дрозд и вывела палочкой на песке круглое «О» и рядом - неровные ворота «П». Ее подружка нарисовала несколько цифр. Девочки играли в школу, и ни та, ни другая не замечали, с какой грустью и теплотой следит за ними командир партизанского отряда Ковалевский. Вечером на совете командиров он сказал:
- Ребятишкам школа нужна…- и добавил тихо: - Нельзя их лишать детства.
В ту же ночь на боевое задание вышли комсомольцы Федя Трутько и Саша Василевский, с ними Петр Ильич Ивановский. Вернулись они через несколько дней. Из карманов, из-за пазухи доставали карандаши, ручки, буквари, задачники. Миром и домом, большой человеческой заботой повеяло от этих книжек адесь, среди болот, где шла смертельная схватка за жизнь.
- Мост легче взорвать, чем ваши книжки раздобыть,- весело блеснул зубами Петр Ильич и достал… пионерский горн.
Никто из партизан ни слова не сказал о том, какому риску подвергались они. В каждом доме могла быть засада, но никому из них в голову не пришло отказаться от задания, вернуться с пустыми руками. ,
Были организованы три класса: первый, второй и третий. Школа… Вбитые в землю колья, переплетенные лозняком, расчищенная площадка, вместо доски и мела - песок и палочка, вместо парт -пни, вместо крыши над головой - маскировка от немецких самолетов. В пасмурную погоду нас одолевали комары, иногда заползали змеи, но мы ни на что не обращали внимания.
Как дорожили ребята своей школой-поляной, как ловили каждое слово учителя! Учебников приходилось по одному, по два на класс. По некоторым предметам совсем не было книг. Многое запоминали со слов учителя, который иногда приходил на урок прямо с боевого задания, с винтовкой в руках, опоясанный лентой с патронами.
Бойцы приносили все, что удавалось добыть для нас у врага, но бумаги не хватало. Осторожно снимали мы березовую кору с поваленных деревьев и писали на ней угольками. Не было случая, чтобы кто-то не выполнил домашнего задания. Пропускали занятия только те ребята, которых срочно посылали в разведку.
Выяснилось, что у нас только девять пионеров, остальных двадцать восемь ребят нужно было принять в пионеры. Из парашюта, подаренного партизанам, мы сшили знамя, сделали пионерскую форму. В пионеры принимали партизаны, галстуки вновь поступившим повязывал сам командир отряда. Тут же был избран штаб пионерской дружины.
Не прекращая занятий, мы строили к зиме новую школу-землянку. Для ее утепления надо было очень много мха. Выдергивали его так, что болели пальцы, иногда срывали ногти, больно резали руки травой, но никто не жаловался. Никто не требовал от нас отличной учебы, однако это требование предъявлял к себе каждый из нас. А когда пришла тяжелая весть, что убит наш любимый товарищ Саша Василевский, все пионеры дружины дали торжественную клятву: учиться еще лучше.
По нашей просьбе дружине присвоили имя погибшего друга. В ту же ночь, мстя за Сашу, партизаны взорвали 14 немецких автомашин, пустили под откос эшелон. Немцы бросили против партизан 75 тысяч карателей. Снова началась блокада. Все, кто умел обращаться с оружием, ушли в бой. Семьи отступали в глубь болот, отходила и наша пионерская дружина. На нас леденела одежда, ели один раз в день заваренную в горячей воде муку. Но, отступая, мы захватили все наши учебники. На новом месте занятия продолжались. И клятву, данную Саше Василевскому, мы сдержали. Весной на экзаменах все пионеры отвечали без запинки. Строгие экзаменаторы - командир отряда, комиссар, учителя - были довольны нами.
В награду лучшие ученики получили право участвовать в соревнованиях по стрельбе. Стреляли они из пистолета командира отряда. Это была для ребят высшая честь. 3123
