Послереволюционное творчество А.А. Блока. Поэма «Двенадцать». Сочинение на тему революции по поэме Блока «Двенадцать Другие сочинения по этому произведению

МБОУ лицей 123 г.Уфа

учитель русского языка и литературы

Газизова Ю.А.

Конспект урока литературы в одиннадцатом классе.

Тип урока: урок-обзор произведения.

Тема: «Двенадцать» - эпиграф столетия.

Всем телом, всем сердцем, всем сознанием слушайте революцию.

А.А.Блок

Цели урока:

Обучающие:

познакомить учащихся с историей создания поэмы.

выявить жанровое своеобразие поэмы;

создать установку на адекватное восприятие и интерпретацию прои зведения.

определить роль образов – символов и художественных деталей;

показать полемический характер поэмы: контрастное изображение двух миров, мирового пожара, революционного переустройства жизни;

Развивающие:

• развивать связную монологическую речь учащихся

  развивать умение логически мыслить, обобщать, делать выводы.

Воспитательные:

воспитывать у учащихся интерес к урокам литературы

Орг. момент

Здравствуйте, ребята! Сегодня для работы на уроке вам понадобятся ручки, тетради, а также внимание, умение анализировать поэтический текст и размышлять.

Слово учителя + беседа

У: Мы продолжаем знакомство с произведениями Александра Александровича Блока. (портрет автора) Сегодня мы затронем еще одну сторону его творчества.

Но прежде вспомним, какие темы творчества Блока мы уже изучили?

Вы верно в числе тем назвали тему России. Не удивительно, что события, о которых пойдет речь, не могли не будоражить душу поэта, не могли оставить его равнодушным.

Введение в тему

Александр Блок с удовлетворением принял октябрьскую революцию. «Он ходил молодой, веселый, с сияющими газами, и прислушивался к «музыке революции», к тому шуму от падения старого мира, который непрерывно раздавался у него в ушах, по его собственному свидетельству», - вспоминала его тетка Мария Андреевна Бекетова. Но принял он революцию не политически, а поэтически.

Произведение, о котором мы будем говорить сегодня, и идея, заключенная в нем, сложны и потребуют пристального к ним внимания.

Запись темы

“Двенадцать” – это первый значительный отклик в художественной литературе на события 1917 года. Автор утверждал: «Двенадцать – какие бы они ни были – это лучшее, что я написал. Потому что тогда я жил современностью. Если не жить современностью – нельзя писать».

Тема нашего урока: «Двенадцать» - эпиграф столетия. (слайд с темой урока и эпиграфом)

Эпиграфом к нашему уроку являются слова Блока: «Всем телом, всем сердцем, всем сознанием слушайте революцию». Это цитата из статьи поэта «Интеллигенция и революция», в которой Александр Александрович выразил свое отношение к происходящим событиям: «Переделать все. Устроить так, чтобы все стало новым; чтобы лживая, грязная, скучная, безобразная наша жизнь стала справедливой, чистой, веселой и прекрасной жизнью». Статья заканчивалась призывом поэта: «Всем телом, всем сердцем, всем сознанием - слушайте Революцию». Запишите тему и эпиграф в тетрадь.

Слово учителя

Первое прочтение поэмы (и вы наверняка в этом убедились) обычно вызывает много вопросов.

Ребята, а какие вопросы возникли у вас при чтении поэмы?

Например, почему поэма названа «Двенадцать». Поэма о революции, но почему в ней не изображены революционные действия, вожди революции? На все эти и многие другие вопросы мы постараемся сегодня ответить.

8 января 1918 года Блок начинает работу над «12» и заканчивает ее 28 января, несложно посчитать, что написал он поэму всего за двадцать дней. Самуил Миронович Алянский, издатель (кстати первой книгой, которую он издал, была поэма Александра Блока «Соловьиный сад») вспоминает: «Я задал вопрос о том, как была написана поэма «Двенадцать», и Александр Александрович охотно рассказал:

- Поэма писалась довольно быстро. Стояли необыкновенные вьюжные дни. Сначала были написаны отдельные строфы, но не в том порядке, в каком они оказались в окончательной редакции. Слова „Шоколад Миньон жрала“ принадлежат Любови Дмитриевне, - сообщил Блок. - У меня было „Юбкой улицу мела“, а юбки теперь носят короткие».

3 марта в газете «Знамя труда» поэма была напечатана. Газеты расклеивались прямо на улицах, так и читали поэму. А в мае ее напечатали отдельной книгой. (показать обложки)

Юрий Павлович Анненков создавал иллюстрации к книге, которые были выполнены при участии самого поэта. Александр Блок не только оценивал рисунки, но и высказывал свои пожелания. Давайте посмотрим на иллюстрации. (показ иллюстраций) Эти иллюстрации, полностью выполнены в кубическом стиле (как вы видите, художник стремился выразить мир посредством геометрических фигур). Рисунки были неразрывно связаны с блоковскими образами и стали классическими.

После издания поэмы на Александра Блока обрушился ураган ругани, клеветы, угроз. Но он стойко переносил все нападки.

По словам Владимира Владимировича Маяковского «одни прочли в этой поэме сатиру на революцию, другие – славу ей». (открыть слайд со «сторонниками» и «врагами»)

Не приняли поэму Иван Алексеевич Бунин, Леонид Николаевич Андреев, пушкинист Павел Елисеевич Щеголев и многие другие. Но восторженно приветствовали ее рабочие. Их девизом стала цитата из поэмы: «Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем». В газете «Правда» был напечатан положительный отклик: поэма характеризовалась как величайшее произведение поэзии Блока. Поэма была напечатана за рубежом и произвела большое впечатление на интеллигенцию Запада.

Чтобы разобраться, почему же поэма вызывала столь разные мнения, мы с вами попробуем проанализировать ее.

Беседа

Для начала поговорим о ее названии.

У: Число двенадцать, вынесенное в название поэмы не случайно. Ребята, как вы думаете, почему именно двенадцать? (Записывают в перечислительном порядке символику названия)

Ответ : 1)12 красногвардейцев (интересно отметить то, что революционные патрули действительно обычно состояли из 12 человек. Показать слайд с красноармейцами (перед нами часть революционного патруля).

2)12 глав в поэме

3) Образ Христа, идущего впереди этих красноармейцев (в конце поэмы), вызывает ассоциации с 12 апостолами. (открыть слайд с апостолами) Не случайно только двое из них, Андрюха и Петруха, имеют имена, вульгаризированные имена апостолов Андрея Первозванного, предсказавшего, по преданию, приход христианства на Русь, и Петра, первого христианского епископа (имя Петр также - камень, на котором Христос основал Свою Церковь).

4) Выбор времени действия (“чёрный вечер”) вызывает и другой круг ассоциаций, соотносимый со словом “двенадцать”, - обозначение переломного момента времени (конец прошедшего дня и начало дня нового - двенадцать часов ночи). (открыть слайд со временем)

5)12 месяцев в году, соответственно 12 знаков зодиака

6) В буддизме процесс перерождения живых существ представлял собой «колесо», образуемое 12 ступенями.

Как истинный поэт-символист, Блок умеет находить и читать символическое в окружающей действительности. Его символы настолько многогранны, что в каждом из них, например как у нас в истолковании названия, совмещаются совершенно разные смыслы.

У : Давайте теперь обратимся к тексту поэмы.

Изначально первые строки произведения звучали так: «Темный вечер, и снег, и пронзительный ветер». Сравним с окончательным вариантом (открыть на слайде).

Ответ : с первых же строк задается яркая особенность поэмы – контраст; выявляется символика цвета.

У : Что обозначает белый цвет метели?

Ответ : Белая метель – холод, чистота, святость. Белый не скрывает в себе другого цвета и потому считается символом невинности, правды и чистоты.

У : Какова символика черного цвета?

Ответ : цвет – символ траура, горя, гибели, смерти, несчастья, неудачи, зависти, подавленности, зла и неуверенности.

У: Какую же символику имеет этот цвет в поэме?

Ответ : В черную бездну рушится старый мир, черная злоба кипит в душах людей.

У : Только два цвета, где мы такое наблюдали? Что это нам напоминает?

Ответ : Сотворение мира, хаос.

У : Но из хаоса что-то возникает. Ведь за ветром, за метелью что-то должно быть. Что? Понятно ли это?

Ответ : В поэме нет ответа на этот вопрос, мы не видим будущего, оно не показано.

Первая строфа является введением ко всей поэме, в ней выражаются основные особенности, характерные для всего произведения в целом.

У : Чему здесь уподобляется революция? (открыть слайд с темой )

Ответ : Здесь революция уподобляется стихии, которая имеет вселенский масштаб.

У : Но следующая строфа такова(попросить прочитать ребенка):

Под снежком – ледок.

Скользко, тяжко,

Всякий ходок

Скользит – ах, бедняжка!

Ребята, как вы думаете, что могут выражать эти строки? Ледок?

Ответ: «Ледок» символизирует зыбкость, неустойчивость, неуверенность первых шагов в новую жизнь, неопределённость пути.

У : Зная о том, что Блок является поэтом-символистом, нельзя не обратить внимания на использование автором образов-символов в своей поэме.

Наша с вами задача – выделить основные образы, встречающиеся в поэме, и зафиксировать их значение в таблице. Табличку вы вложите в свою тетрадь, она пригодится вам при выполнении домашнего задания.

Анализ произведения, заполнение таблицы

Начинаем с первой главы.

У : Где разворачивается действие поэмы?

Ответ: «На всем божьем свете», на фоне разбушевавшихся природных стихий. Шумы, ритмы, голоса объятой революционным вихрем России гениально воплотились Блоком в поэме.

У : Как изображена разбушевавшаяся природная стихия?

Ответ: Стихия снега уводит героев от уюта дома, от любви и страсти в мир иной – жестокий, холодный, требующий мужества.

У : Каков образ ветра?

Ответ: Он всевидящее, всезнающее существо, таящее в своей хаотичности источники всеведения. Он завивает, ветер хлесткий, ветер веселый и зол и рад, он гуляет, свищет, рвет, мнет. Возникают сопутствующие образы снега и вьюги. Это образы – символы не только разбушевавшейся стихии, но и грядущих перемен. Кажется, все смешалось, закрутилось в вихре.

У : Записываем в таблицу: 1) образ стихии, ветра – олицетворяет вселенские катаклизмы.

У : Какой конфликт мы можем увидеть в основе произведения уже с первых его строк?

Ответ: борьба старого и нового, борьба двух «миров».

У : Ребята, какой еще образ мы видим в первой главе? (старушка)

Как вы думаете, представителем какого мира является старушка?

(старого мира)

Записываем: старый мир – в левую колонку

У : Как изображен старый мир? (записываем в правую колонку)

Ответ: Старушка, символизирующая обывательское сознание.

Буржуй на перекрестке, оставшийся «с носом», в «воротник упрятал нос». Он растерян, оглушён.

Писатель – вития (красноречивый оратор), говорящий вполголоса «Предатели! Погибла Россия!».

Он не может говорить громко, чтобы его услышали все, он говорит вполголоса, ведь наступила диктатура.

Товарищ поп, нынче невеселый, он изображен как посторонний человек Барыня в каракуле, со своими спутницами.

У : По мере изучения поэмы, мы будем добавлять информацию в таблицу.

У : Обратите внимание на 2 и 3 главы. Какие образы мы встречаем? (12 красногвардейцев)

Представителями какого мира являются они? (Нового)

Записываем – новый мир

У : Похожи ли эти 12 человек на окружающих?

Есть ли у красногвардейцев цель? Какова она?

Ответ: Они идут вперед державным шагом, полные решимости раздуть мировой пожар на «всем божьем свете».

У : Понимают ли они, с кем им предстоит бороться? Их враг виден?

Ответ : Красногвардейцы не знают, с кем бороться, они ищут врага, но он невидим. (записываем в таблицу)

Обратимся к следующим главам.

У : Какой образ появляется в поэме? (Катька)

Ребята, символом чего обычно является женщина? (Возрождения)

Как показана Катька? Можем ли мы увидеть её внешность?

Ответ: Образ Катьки наделен реалистическими деталями: «в кружевном белье ходила», «гетры серые носила», «шоколад Миньон жрала»

У : Какое событие лежит в основе 6 гл.?

Ответ: Убийство Катьки.

У: Как вы думаете, что может обозначать убийство женщины?

Ответ: ее принесли в жертву революции; революционная стихия вмешивается в личную жизнь людей.

У: Какое место в поэме имеет это событие?

Ответ: Кульминация.

У: Конфликт интимный перерастает в конфликт социальный.

У : Как чувствует себя Петруха после убийства Катьки?

Ответ: Неловко, раскаивается, обращается к товарищам за помощью. Однако его раскаяние вызывает в товарищах сначала жалость, а потом злобу и ожесточение. Петруха, устыженный товарищами, ощущает неуместность своих страданий. Он действует, чтобы заглушить угрызения совести. (записываем в таблицу)

У : Какой образ встречается в 9 главе? (Пес и буржуй, как вопрос)

Что они символизируют, по вашему мнению?

Стихия, ветер

Имеет вселенский масштаб

Старый мир

Старушка – обывательское сознание

Буржуй – «упрятал нос», растерян, запутан.

Поп – «нынче невеселый»

Барыня – упадок, обнищание

Пес – остатки прошлого мира следуют в будущее

Новый мир

12 красноармейцев – видят высокий революционный долг в борьбе с невидимым врагом.

Представители стихийной «вольницы»

Катька и Петруха

Женщина – символ возрождения

Убийство – полное обесценивание человеческой жизни.

Конфликт интимный перерастает в конфликт социальный.

Слово учителя

Итак, мы обсудили почти все образы поэмы. Давайте теперь немного отвлечемся от них и поговорим еще об одной стороне поэмы – о ее музыкальности. В начале своего творчества Александр Блок говорил: «Музыка есть сущность мира». Потом он скажет: «Революция есть музыка» . Александру Блоку, как чуткому певцу, необходимо было передать музыку вихря революции, его ритм.

Корней Иванович Чуковский сказал, что поэма Александра Блока это «частушка, сыгранная на грандиозном органе».

Попробуем объяснить это высказывание с помощью текста. Но прежде запомните, что «музыка» у Блока - метафора, выражение «духа», звучание стихии жизни. Музыка эта отражена в ритмическом, лексическом, жанровом разнообразии поэмы.

Сейчас вы увидите на слайдах строфы из поэмы, ваша задача – выявить, как в них отражена музыка, какой это жанр?

В очи бьется

Красный флаг.

Раздается

Мерный шаг.

Вот - проснется

Лютый враг. - Интонации марша

Нe слышно шуму городского,

Над невской башней тишина,

И больше нет городового

Гуляй, ребята, без вина! - романс

Запирайте етажи!

Нынче будут грабежи!

Отмыкайте погреба -

Гуляет нынче голытьба!

Эх, эх, освежи,

Спать с собою положи!

Эх, эх, согреши!

Будет легче для души! - Частушечный мотив

Как пошли наши ребята

В красной гвардии служить –

В красной гвардии служить -

Буйну голову сложить! - Солдатская Песня

Вперед, вперед, вперед,

Рабочий народ! - Революционная песня

У : Можно подумать, что это лозунг, но на самом деле, это слова из революционной песни. Она была впервые опубликована в журнале "Вперед!", который издавал в Лондоне известный революционер-народник Петр Лавров. Авторское заглавие "Новая песня" не прижилось; песня стихийно стала именоваться "Марсельеза" ("Рабочая марсельеза", "Фабричная марсельеза").

Вся власть Учредительному Собранию!

Мы на горе всем буржуям

Мировой пожар раздуем… - Лозунги

…И у нас было собрание...

... Вот в этом здании...

Эй, бедняга!

Подходи -

Поцелуемся...

Хлеба!

Что" впереди?

Проходи! - Обрывки разговоров

Упокой, господи, душу рабы твоея...

Господи, благослови! - Молитва

У : Итак, вернемся к высказыванию К. Чуковского.

Какой прием использовал К. Чуковский в своем высказывании?

Ответ : Оксюморон (сочетание слов с противоположным значением. Любой оксюморон является противоречием. Характерным для оксюморона является намеренное использование противоречия, для создания стилистического эффекта).

У: Чем можно объяснить сопоставление «частушки» и «органа»?

Ответ: В этом выражении тонко подмечена основная особенность поэмы – контрастность. Кроме того, частушка – жанр УНТ, к которому неоднократно обращался Блок в поэме. Сочетание «грандиозный орган» говорит о полнозвучности, многоголосии поэмы Блока. Это действительно «музыка революции».

У : Прежде чем перейти к анализу последней главы поэмы, я предлагаю прослушать чтение этой главы в исполнении Игоря Владимировича Кваши. Послушайте и представьте эту картину. (поставить музыку, затем открыть тему урока)

У : Одни воспринимают образ Христа как попытку освятить дело революции, другие - как кощунство.

Блок писал в своем дневнике: «Когда я закончил, сам удивился: почему Христос? Но чем больше я вглядывался, тем яснее видел Христа. И тогда же я записал у себя: «К сожалению, Христос». Что Христос идет перед ними – несомненно. Дело не в том, достойны ли они его, а страшно то, что опять он с ними и другого пока нет, а надо другого? Я только-только констатировал факт: если вглядеться в столбы метели на этом пути, то увидишь «Иисуса Христа»

Перед вами распечатки с высказываниями критиков о финале поэмы, внимательно прочитайте их и попробуйте понять, с чьим мнением вы согласны и почему.

Николай Степанович Гумилев (русский поэт Серебряного века, создатель школы акмеизма, литературный критик) : «Конец «Двенадцати» искусственно приклеенный, внезапное появление Христа есть чисто литературный эффект».

Владимир Николаевич Орлов (советский литературовед) : «Образ Христа – олицетворение новой всемирной и всечеловеческой религии, новой морали – служил для Блока символом всеобщего обновления жизни»

Александр Иванович Куприн (русский писатель конца 19 – начала 20 века, современник А.Блока) : «Иисус Христос и крест трактуются Блоком, вопреки церковной традиции, как символы не смирения, а мятежа, бурного вмешательства в жизнь. Поэма была написана ради идеи борения добра и зла».

Григорий Наумович Яковлев (кандидат филологических наук, заслуженный учитель-словесник. Он ушел из жизни не так давно, в 2009 году) : «Вероятнее всего, Иисус выступает здесь как Спаситель грешных душ, заблудших в политическом мраке людей. Он надеется на раскаяние тех, которые «не ведают, что творят». Остановить дикий разгул, образумить и вернуть душегубов в лоно Божие – это истинное дело Христа, а не возглавить и благословить их на дальнейшие злодеяния. Вот что, по-моему, означает явление Христа в конце поэмы».

Михаил Михайлович Пришвин (русский советский писатель, был знаком с Блоком, в дневниках Пришвина много записей об Александре Блоке и его творчестве) : «Наконец, я понял теперь, почему в «Двенадцати» впереди идет Христос, это он, только Блок, имел право так сказать: это он сам, Блок, принимал на себя весь грех дела и тем, сливаясь с Христом, мог послать Его вперед убийц: это есть Голгофа – стать впереди и принять их грех на себя».

У: Какое из приведенных высказываний вам ближе? Почему?

Есть ли у вас собственное понимание, не совпадающее с предложенными?

Почему стали возможны столь противоречивые мнения?

Ответ: Поэма «Двенадцать» осталась для нас памятником эпохи, в котором отразилось настроение очень многих людей в очень небольшой временной период самого начала советской власти. Поэтому, наверное, образ Христа и получился таким, каким только и мог быть: неясным и многозначительным, как само время, когда создавалась поэма «Двенадцать».

У: В ваших таблицах осталась еще одна незавершенная строка, записываем образ Христа, а столбик со значением символа каждый из вас напишет свое мнение, трактовку символа, у вас могут появиться самые разные значение – символ же многогранен.

У: Давайте вернемся к эпиграфу нашего урока, как вы теперь понимаете высказывание Блока?

Ответ: Александр Александрович призывал всех интеллигентов принять революционное движение, поверить в революцию и увидеть в ней освобождение русского народа от векового гнета

Подведение итогов

Можно по-разному относиться к тому, что показал Блок в поэме, к ее героям, их миру. Можно согласиться или не согласиться с автором, но нельзя не признать, что поэма «Двенадцать» - великое произведение об одной из наиболее страшных эпох в истории России, потому что революция – это поистине беспощадная схватка Бога и Дьявола за человеческую душу. Поэма «Двенадцать» - честная попытка Александра Блока понять свою страну и свой народ. Не осудить или оправдать, а понять.

Запишите в дневники домашнее задание:

1)письменно ответить на вопрос, почему «Двенадцать» - это эпиграф столетия.

2) выучить отрывок из поэмы Блока «Двенадцать» (12-ую главу поэмы).

Л. Вильчек, Bс. Вильчек

// Знамя. – 1991. – № 11. – с. 219.
ЭПИГРАФ СТОЛЕТИЯ
В искусстве существуют произведения, таящие в себе проро­ческий смысл, становящийся, как и смысл любого пророче­ства, ясным только тогда, когда все или почти все уже в прошлом. А до этого срока текст произведения - словно тест, и каждое поколение толкователей про­ходит, в сущности, испытание, рассказывая нам не столько о произведении, сколь­ко о себе и своей эпохе.

Одно из таких пророческих творений появилось семьдесят три года назад как порождение великого исторического катаклизма и наиболее полное воплоще­ние эстетики века - с присущим ей тяготением к документальности, факту и - одновременно - сверхобобщениям. Если бы векам, точно книгам, можно было бы предпосылать эпиграфы, то XX веку с его трагизмом и диссонансами лучше всего подошло бы именно это. Во всяком случае - нашему, русскому XX веку.

Речь идет о поэме Александра Блока «Двенадцать».
^ САТИРА ИЛИ ГИМН?

«Эту поэму толковали по-всякому и будут толковать еще тысячу раз, и всег­да неверно»,- предрек в книге «Александр Блок как человек и поэт» К. Чу­ковский.

Одна из первых трактовок, принадлежащая кругу Гиппиус - Мережковско­го: варварское разрушение поэзии и культуры, шарж на Христа, возглавляющего шайку грабителей и убийц. По мнению В. Короленко, «Христос говорит о боль­шевистских симпатиях автора». Наконец, большевик Н. Осинский воспринимает «Двенадцать» как «интеллигентский гимн Октябрьской революции».

И противоположная трактовка, принадлежащая Горькому: «...самая злая сатира на все, что происходило в те дни».

«Сатира? - спросил Блок и задумался.- Неужели сатира? Едва ли. Я ду­маю, что нет. Я не знаю».

«Поэт,- продолжал Чуковский,- чувствовал, что написанное им есть выс­шая правда, не зависящая от его желаний... Написав «Двенадцать», он все эти три с половиной года (до своей смерти.- Авт. ) старался уяснить себе, что же у него написалось...» Так, словно он не творец, реализовавший свой замысел, а экспериментатор, введший в некий компьютер данные и исследовательскую программу и получивший неожиданный результат, смысл которого ему самому непонятен.

Уже поэтому, кстати, бесполезно пытаться искать ключ к «Двенадцати» в публицистике Блока, философии Владимира Соловьева и Ницше и т. д.; подоб­ный подход поможет объяснить: «как написалось», во лишь помешает понять главное: «что?» Это не парадокс. Циолковский пришел к идее ракетоплавания, решая прикладную задачу, заданную великой и безумной идеей Федорова - воскресить все поколения предков в их земной плоти: ежели воскресить, то где поселить? Ньютон открыл законы небесной механики, преследуя не менее ирра­циональную цель: доказать правоту пророчества, для чего надо было установить точные даты упоминающихся в пророчествах небесных знамений,- синхронизи­ровать календари. Но ни мистика Федорова, ни ветхозаветные прорицания не помогут нам разобраться ни в основах космонавтики, ни в конкретных законах движения небесных светил.

Шло время. Перепалки двадцатых заглохли на пересылках тридцатых, сме­нились громогласным единонемыслием победившего разум социализма. Поэму канонизировали, согласовав ее трактовку с требуемым ответом с помощью нехит­рого лжесиллогизма. Революция - величайшее событие новейшей истории? Да. Блок принял революцию? Принял («встретил ее,- цитируем опять же Чуковско­го,- с какой-то религиозной радостью, как праздник духовного преображения России... «А я у каждого красногвардейца вижу ангельские крылья за плечами»). Следовательно, «Двенадцать» - вдохновенный гимн революции, пусть и не сво­бодный еще от рудиментов старорежимной христианской символики. «Ее (рево­люции) звучание,- писал С. Наровчатов в статье, появившейся в сравнительно недавнее время,- наполняет бессмертные строки «Двенадцати». Чеканный шаг революционного патруля, воспетого гениальным поэтом, надолго определил ритм советской поэзии:
- Шаг держи революционный!

Близок враг неугомонный!..

Читаешь подобное - десятки, сотни страниц - и думаешь: неужели А. Блок написал в дневнике «Сегодня я гений», достигнув лозунговых высот А. Безыменского или вовсе безымянных текстовиков агитпропа?!

Однако утверждения про воспетый революционный патруль досадно не увя­зывались с реальностями текста: «Уж я ножичком полосну, полосну...» «Самая злая сатира» на революцию - такая трактовка казалась куда лучше аргумен­тированной. Ну, а где неувязки, противоречия - тут как тут возникает и «диа­лектика» (в средневековье «диалектикой» называлось искусство словесного раз­решения антиномий в Священном писании или между писанием и решениями Свя­тейших Соборов.- Авт. ): «Музыка» звучит в героике «державного шага»,- пи­шет исследователь,- в той «демократии, которая приходит опоясанная бурей», по любимому Блоком выражению Карлейля, «музыка» пронизывает новую этику (этику «человека-артиста», прекрасного человека будущего),- этику массовую, муки рождения которой так ярко описаны в «Двенадцати» (особенно в истории Петрухи, трагического убийства Катьки и последующего приобщения героя «кол­лективной морали» борьбы за новый мир». (3. Минц . «Блок и русский симво­лизм». // Новые материалы и исследования. Книга первая. – М., 1980).

Для полноты контекста или, лучше сказать, системы координат, с которой нам придется соотносить свои рассуждения, не хватает еще несколько толкова­ний - и давних, писавшихся как бы уже в сумерках надвигавшейся эры, и не­давних, написанных еще в сумерках,- порой утонченно интеллектуалистских, отличающихся глубиной авторской эрудиции. Они понадобятся нам позже. Но сразу скажем о странной мысли, неотвязно преследовавшей нас, когда мы шту­дировали исследования поэмы: как много все-таки надо знать, чтобы суметь не увидеть того, что написано просто черным по белому. Во всех смыслах - черным по белому...
^ ДОКУМЕНТ И СИМВОЛ

«Черный вечер

Белый снег.

Ветер, ветер!

……………..

От здания к зданию

Протянут канат.

На канате - плакат:

«Вся власть Учредительному Собранию!»

Это не поэтическое описание мира и не лирическое самовыражение. Это до­кументальная фиксация наблюдаемого. (Строго аналогичные кадры - по сообщению историка кино В. Листова - сохра­нила и кинохроника.)

Конечно, запись выполнена стихами, но сама стихотворная речь снижена до стиля раешника, небрежно, словно случайно срифмовавшихся описаний и голосов улицы, пародийного цитирования то частуш­ки, то городского романса: документальна, фотографична сама фактура стиха.

Поэма едва ли не наполовину словно бы вообще не написана, а смонтирована из реалий времени: обрывков лозунгов и мелодий, подслушанных реплик, фото­графически достоверных сцен. И это не случайность. Искусство встретилось с неэстетизируемыми явлениями, художественное изображение которых невозможно, бесцельно (эстетическое претворение не обостряет, а лишь притупляет их восприятие), а иногда и кощунственно. Наиболее адекватным способом введения таких объектов в культуру оказывается документ: язык онемения, выразитель не­выразимого - того, что для искусства традиционного - «слишком» (слишком страшно, слишком невероятно, фантасмагорично, или наоборот: слишком смеш­но, слишком сентиментально); поэтому методом деятельности художника стано­вится не живописание, а фиксация и выявление образного потенциала факта.

Империя рухнула. Блок перебирает обломки, пытаясь ремарками, ритмом, немыми догадками монтажных сопоставлений, пралогикой случайных созвучий найти тайный смысл в безумном хаосе. Лишь антилогика катаклизма, разрушаю­щего культуру вообще, и абсолютный нигилизм документа позволяют монтиро­вать:

«Пес - Христос».

«Мировой пожар в крови -

Господи, благослови!»

(О внутренней связи поэмы «Двенадцать» с кинематографом писал Ю. Лотман.)
Вспомним «кадр»: плакат «Вся власть Учредительному Собранию!». Ветер плакат «рвет, мнет и носит» и «слова доносит» («носит - доносит» безусловно не рифма, а монтажная склейка). И далее - несколько подслушанных строк, так же склеенных созвучием окончаний, но отнюдь не являющихся поэтической речью:

И у нас было собрание...

Вот в этом здании...

Обсудили -

Постановили:

На время - десять, на ночь - двадцать пять...

И меньше - ни с кого не брать...

Пойдем спать...

И из двух «документальных кадров» рождается художественно-философский образ, исполненный злой иронии и сарказма: убийственной силы реплика из ян­варя восемнадцатого в конец восьмидесятых годов, с их всеобщей политизацией и бурлением либеральных дискуссий о демократии в люмпенизированной стране.

Еще более интересной особенностью «Двенадцати» является то, что поэт ведет себя не просто как документалист, но и как «включенный наблюдатель» - хроникер, репортер, резко ограничивая себя в возможностях отбора документаль­ного материала, в возможностях типизации. Документалист мог выбрать объек­том своего наблюдения не обязательно полууголовников, люмпенов, а из всех деяний красногвардейского патруля - эпизоды, более или менее «характерные», т. е. соответствующие определению революционных.

Однако поэт делает как бы случайный, свидетельски непроизвольный выбор, показывая «нетипичных» красногвардейцев («В зубах - цыгарка, примят кар­туз...» И реплика-титр: «На спину б надо бубновый туз!»). Конечно, эта «слу­чайность» далеко не случайна; она - проявление и ипостась хаоса, из которого и должна родиться новая мировая гармония. Исключительно негативный объект выбран принципиально - чтобы не оставалось уже никаких исключений, позво­ляющих усомниться в искренности поэта, видевшего у каждого красногвардейца ангельские крылья за плечами: это их, крыльев ангельских, антитеза - бубновый туз, который должен, видимо, превратиться в крылья за время сюжетных пери­петий. Увы: автор показывает только такие действия патруля, которые тоже со­вершенно случайны, как если бы патрульное шествие наблюдал репортер-неудач­ник, поскольку решительно ничего, достойного эпитета «героического», «революцьонного», за время съемки, к сожалению, не случилось. Все революционные, героические темы и мотивы поэмы - это призывы, лозунги («Товарищ, винтов­ку держи, не трусь! Пальнем-ка пулей в Святую Русь...» «Революцьонный держи­те шаг!»), ни разу не ставшие реальностью поступков героев, больше того: яв­ляющиеся контрапунктом поступков.

Поэма - почти до финала - как лента «потока жизни». Идет по темному городу полупатруль-полубанда, готовится к страшной встрече с близким, лютым, неугомонным врагом, но кто этот враг - неясно. «Святая Русь»? Но это мета­фора. Буржуй? Но он - зримый - стоит неподвижно на перекрестке, не прояв­ляя никакой агрессивности, скорей обреченно. Где же, в таком случае, враг? Старый мир? - так считает подавляющее большинство исследователей: старый мир, символизированный в поэме псом. Но пес - «безродный», «голодный», «хо­лодный», «паршивый», «поджавший хвост», хоть и скалит по-волчьи зубы,- явно не тот лютый незримый враг, который держит героев в напряженном ожида­нии встречи. «Отвяжись ты, шелудивый»... Не отвяжется. Так и будет ковылять за Двенадцатью, но не как преследователь и враг,- с собачьей преданностью раба.

Единственное реальное событие, точнее - эксцесс, на протяжении одиннад­цати из двенадцати глав поэмы - полуслучайное убийство проститутки Катьки, прежде гулявшей с Петькой, а затем изменившей ему с солдатом Ванькой.

Убивает Катьку шальной пулей Петька: так считает он сам, «бедным убий­цей» называет его и автор. Но поразительно свойство документальной фиксации: она запечатлевает такое, чего мог не увидеть субъективный свидетель, даже сам хроникер. Внимательное изучение эпизода показывает: выстрелов было несколь­ко; не исключено, что убийцей оказался именно Петька, но виновником убийст­ва - инициатором разбойного нападения и расправы - несомненно кто-то не­зримый, командовавший и Петькой, и другими. Судите сами:

Опять навстречу несется вскачь,

Летит, вопит, орет лихач...

Стой, стой! Андрюха, помогай!

Петруха, сзаду забегай!..

Трах-тарарах-тах-тах-тах-тах!..

Исследователи склонны приписывать убийству Катьки некий мистический смысл (у одних Катька - душа буйной воли Двенадцати, у других - воплоще­ние старой, грешной, разгульной Руси, у третьих - последняя Прекрасная Дама Блока), во всяком случае, все дружно считают сцену убийства кульминацией тра­гедии и началом духовного возрождения Петьки, но подтверждения этим трак­товкам в тексте поэмы нет.

И Петруха замедляет

Торопливые шаги...

Он головку вскидавает,

Он опять повеселел...

Позабавиться не грех!

Запирайте етажи,

Нынче будут грабежи!

И все: вся любовь, все «духовное возрождение», все «низверженье старых святынь» - никаких других событий до финальной главы поэмы не происходит. По-прежнему: «...И идут без имени святого все двенадцать - вдаль (выделено на­ми.- Авт. ). Ко всему готовы, ничего не жаль...» По-прежнему: «Их винтовочки стальные На незримого врага... В переулочки глухие, Где одна пылит пурга...»

Но нечто - поначалу незаметно - меняется. Ритм. В поэме - при всем разноголосье и разностопье - два типа ритмов. Первый - частушечный, разудалый, вольный, а то и вовсе растворяющийся в хаосе. Второй - строгий, чекан­ный, дисциплинирующий, мобилизующий ритм. Он возникает всегда внезапно, порождая некий кощунственный диссонанс,- внезапно, но никогда не случайно, всегда в моменты наибольшего внутреннего разлада, растерянности, деморализованности героев.

Свобода, свобода,

Эх, эх, без креста!

Катька с Ванькой занята -

Чем, чем занята?..

Тра-та-та!

А через короткую - всего в две строки - «перебивку»;

Революционный держите шаг!

Неугомонный не дремлет враг!

Во второй раз тот же ритм возникает в сцене убийства Катьки:

Что, Катька, рада? - Ни гу-гу…

Лежи ты, падаль, на снегу!..

И уже вовсе без перехода, кинематографической «чистой склейкой:

Революцьонный держите шаг!

Наконец, в третий раз, кто-то напоминает Петьке, совершившему некую идеологическую оплошность, о которой мы еще скажем:

Али руки не в крови?..

И звучит уже не призыв, а приказ:

Шаг держи революцьонный!

В следующей, одиннадцатой главе этот внешний, дисциплинарный маршевый ритм, вытесняя шалые ритмы вольницы, становится внутренним, собственным ритмом строя Двенадцати:

В очи бьется

Красный флаг.

Раздается

Мерный шаг.

(Двенадцатая глава начинается строкой, подтверждающей окончательность этого строевого ритма: «Вдаль идут державным шагом...» В финале строка пов­торяется, только звонкое «вдаль», в котором еще не отзвучала удаль разгульной вольницы, заменяется жестким, непререкаемым «так»: «Так идут державным шагом»).

Какофония окончательно трансформировалась в маршевый ритм. Это - итог, осознав который Блок «расфокусирует» изображение, превращая столь типич­ным киноприемом репортажный «лоток жизни» в образ исторического державно­го шествия под аккомпанемент «Варшавянки»:

И вьюга пылит им в очи

Дни и ночи

Напролет...

Вперед, вперед,

Рабочий народ!

Словом, если бы поэма состояла из одиннадцати, а не двенадцати глав, то в какой-то степени были бы правы критики, видевшие в поэме нечто вроде поэ­тической версии «Железного потока» Серафимовича.

Но, пожалуй, ближе к истине в этом случае все же Горький: «самая злая сатира на происходившее в те дни». Ведь превращение полууголовной вольницы в новый державный строй совершается не путем возвышения, очищения в борьбе с реальным врагом, отвержения и сокрушения старых святынь, а за счет спайки общими преступлениями, кровью невинных жертв, за счет дегуманизации и ут­раты собственной воли. Правда, и прочитав поэму как сатиру, памфлет, нельзя было бы отказать поэту-символисту... в марксизме, не увидеть сходства его «са­тиры» со знаменитым памфлетом Маркса «Восемнадцатое брюмера Луи-Бона­парта», в котором показана та же логика связи между люмпенизацией, страшным разгулом черни и становлением деспотического державного строя; и это уже реальная диалектика, а не «диалектика» средневековых скрипториев (так назы­вались тогда дома творчества.- Авт. ).

Интересно? Наверное. Но ни замечательная документально-художественная иллюстрация социологического закона, известного уже древним грекам (различав­шим демос - оплот свободы и охлос, чернь - власть которой есть деспотия), ни даже самостоятельное открытие подобной закономерности путем художественно­го исследования хаоса - гармонией, стихии - стихом,- еще не основание за­ключить «сегодня я гений», до самой смерти потом мучительно размышляя, что это у него написалось?..

^ ЯВЛЕНИЕ ХРИСТА

Гениальной поэму делает двенадцатая глава, ведущая к переосмыслению одиннадцати предшествующих «документальных» глав, выявляющая в не столь уж и ярком на первый взгляд потоке фактов «глубины, которых не найти у Шек­спира» (так писал об образной силе факта Ф. Достоевский). Все помнят финал главы, завершающийся строкой: «Впереди - Исус Христос».

Н. Гумилев утверждал, что финал искусственно приклеен к поэме, что это - чисто литературный аттракцион. В. Маяковский ерничал: «Впереди - Абрам Эфрос» (или «Луначарский - наркомпрос»), подчеркивая умозрительность, не­органичность финала. Затем спаянный хор исследователей доказывал, что «Хри­стос» - не более чем попытка, за неимением лучшего символа, благословить Двенадцать, а заодно ответить старухе, причитавшей: «Ох, Матушка-Заступница! Ох, большевики загонят в гроб!», и писателю-витии, вещавшему: «Предатели! Погибла Россия!»

В наше время С. Ломинадзе возвращается к идее неорганичности финала поэмы, но уже во всеоружии тонких методов анализа художественного текста, т. е. на новом витке спирали. Блок, как сначала вполне справедливо пишет исследователь, хотел показать рождение «музыки, из хаоса», высокого и прекрас­ного из низкого, безобразного. Но слишком уж безоглядно реализуя идею неизбежного появления «крыльев» над «бубновым тузом», идею прославления революции «несмотря ни на что», а потому с отчаянной смелостью множа, усугубляя, акцентируя диссонансы, Блок - по мнению С. Ломинадзе - оказывается в пле­ну иронии, сначала не замечает ее, а затем - рад бы в рай, да грехи Двенадцати не пускают - уже не может претворить диссонансы в гармонию, преобразить иронию в пафос. Поэтому - тщетно пытается покрыть грех поэмы Христом - безапелляционным стереотипом, подменяющим художественное разрешение не­преодоленного диссонанса.

Мы упрощаем и огрубляем мысль исследователя, но ничуть не утрируем: ...«Величавого рева» в «диссонансах» не прозвучало, и Блок бросил на чашу весов «Исуса Христа» как наиболее абсолютный, если так можно выразиться, из всех мыслимых в ту пору символов торжества и исторической правоты «носите­лей новой музыки».

Но Христос не прилеплен к поэме как некий умозрительный символ, он из­начально присутствует в ней - от первого ее слова (апостольского числа героев поэмы) и до последнего. Христос и есть тот неугомонный враг героев поэмы, ко­торый незримо сопровождает их почти до самого конца и за которым они в то же время «охотятся». (Удивительно, что это сумел заметить в девятнадцатом году М. Волошин, но затем в течение почти полувека в упор не видели авторы капитальных томов.)

Вот доказательства. Христос в финале «за вьюгой невидим» - так же, как и тот «незримый враг» в одиннадцатой главе, который прячется за сугробами и в глухих переулках, «где одна пылит пурга», ослепляющая затем героев. Христос в конце поэмы идет «посхупью надвьюжной» - а кто еще может ходить «беглым шагом» по сугробам таким, что «не утянешь сапога»? Далее - в поэме, в десятой главе, есть строки, которые многократно цитировались как образ разыгравшейся вьюги:

Снег воронкой завился,

Снег столбушкой поднялся...

После этих строк Петька, будто увидев некое знамение, восклицает: «Ох, пурга какая, Спасе!» - и тут же получает суровую отповедь: «Петька! Эй, не завирайся!», завершающуюся упоминанием крови на руках и приказом держать шаг. А если внимательно вглядеться в «воронки» и «столбушки», то в них не­вольно видится буква X, нижняя часть которой скрыта от глаз, заметена снегом, и буква I; пурга как бы вычерчивает инициалы святого имени. Но в «оборотническом», зеркально перевернутом виде.

И последнее. В конце поэмы о Христе говорится, что он «от пули невредим» и что идет он «с кровавым флагом», Следовательно, в него стреляли, и все это, повторим, написано черным по белому - все черным по белому, кроме красного флага, который «бился в очи» героям, а затем, когда очи им запылила вьюга, исчез из виду и оказался в руках у Незримого, по которому Двенадцать откры­вают огонь. Читаем:

Вдаль идут державным шагом...

Кто еще там? Выходи!

Это - ветер с красным флагом

Разыгрался впереди...

………………………………….

Кто там машет красным флагом?

Приглядись-ка, эка тьма!

Кто там ходит беглым шагом,

Хоронясь за все дома?

Все равно тебя добуду,

Лучше сдайся мне живьем!

Эй, товарищ, будет худо,

Выходи, стрелять начнем!

Трах-тах-тах!..

Словом, финал не «приклеен» к поэме искусственно и Христос не «брошен на чашу весов» в качестве спасителя зашедшего в тупик сочинителя; явление Христа - обнажение замысла гениальной поэмы, дешифровка лежащей в ее ос­нове художественно-философской гипотезы.

Эта гипотеза заключается в том, что в революции поэт предполагает не просто социальный переворот, а начало «царствия божьего на земле» - хилиастическое пришествие в мир Христа, в Двенадцати - его новых апостолов (упо­минание в почти безымянной поэме помимо Петра лишь Андрея - далеко не са­мого распространенного крестьянского имени - тоже очень знаменательный факт, причем в сцене убийства Катьки на помощь Некто первым зовет «Андрюху») (Едва ли не первым распознал «оборотнических» апостолов в героях Блока безымянный петроградский священник, тезисы доклада которого опубликовал в своем жур­нале «Путь» Н. Бердяев (Париж, 1931. № 26): «Пародийный характер поэмы непосредст­венно очевиден: тут борьба с церковью, символизируемой числом - 12. Двенадцать красногвардейцев, предводителем коих становился «Исус Христос», пародируют апосто­лов даже именами: Ванька - «ученика, его-же любяще», Андрюха - первозванного и Петруха - первоверховного». Недавно «Литературная учеба» перепечатала этот текст и послесловие Н. Бердяева к нему; была сделана попытка установить имя священника, и высказано предположение, что основной текст мог быть черновиком П. Флоренского с дополнениями, сделанными другим лицом (См.: Литературная учеба. – 1990. – № 6). Поэтому поэт и избрал столь «нетипичный» объект наблюдения, избрал по логике: «последние станут первыми»,- что сразу лишает смысла обвинения в «очернительстве», сатире на революцию.

Но если Христос - незримый Тринадцатый ведомого им отряда, если имен­но Он - его знаменосец, то почему в поэме то и дело звучит: «без креста», «без имени святого», почему речь, постоянно идет о таком «лютом, неугомонном вра­ге», близость которого всего острей ощущается как раз в моменты «греха», пре­ступления, крайней деморализации? - «Лежи ты, падаль, на снегу!» и без пере­хода, вплотную: «Революцьонный держите шаг! Неугомонный не дремлет враг!» (В контексте хилиастической гипотезы Блока последняя фраза явно обретает второй, не «социологический», а сакральный смысл (Это заметил Б. Гаспаров )). Почему, наконец, апосто­лы стреляют в знаменосца-Христа?

Совсем недавно на этот вопрос попыталась ответить Т. Глушкова, вооружив­шись популярными ныне лозунгами «национал-патриотизма». Позаимствовав кое-что у М. Волошина (без ссылок - об этом писал Б. Сарнов), а также у Б. Гаспарова, она дала весьма оригинальную трактовку конфликта Двенадцати с Христом: Двенадцать - это великие, святые безбожники, идущие «державным шагом», а Христос - «кукла», «фигурка», «рвущаяся к вожачеству», забегающая вперед Двенадцати. Но он враждебен им, чужд русскому сознанию, «неприемлем в Рос­сии»; это «не тот, не русский бог», поэтому в него палят. В общем, почти по Нев­зорову: «наши» стреляют в «не нашего». С этим, конечно, не поспоришь.

Между тем то, что «написалось» у Блока, на наш взгляд, не нуждается в мистических толкованиях, тут все предельно логично. Но чтобы постичь эту ло­гику, этот глубинный и сокровенный смысл поэмы, нам придется сделать краткое отступление в область философской антропологии.

^ «СВОБОДА БЕЗ КРЕСТА»

В религии, в традиционной культуре самых разных народов существует странный обряд («таинство») сакрального преступления: поедание священного жертвенного животного, предававшегося огню и «возносившегося». Его обратным знаком является христианская евхаристия, т. е. причастие, «вкушение Тела Богова». Обратным - потому что причастие дарует духовное и телесное очищение, просветление человека. В древних же языческих культурах обряд убийства свя­щенного животного (некогда - животного-«предка», тотема) сопровождался ор­гиями, отменой большинства культурных запретов, табу. Такая мистерия (ее отголоски М. Бахтин находит и в карнавале) была величайшим праздником; лю­ди предавались смертным грехам - и в то же время испытывали неизъясни­мое наслаждение «...у бездны мрачной на краю».

Почему? Ответ на этот вопрос - в «таинстве» самого происхождения че­ловека. Гердер называл человека «вольноотпущенником природы». В мифе эта «вольноотпущенность» трактуется как изгнание перволюдей из рая, в науке - как первоначальное отчуждение: утрата прачеловеком инстинктивного, бессозна­тельного единства с природой и вынужденный переход к жизни по искусственной программе, по образу и подобию - первоначально - животных-«тотемов», в сим­биозе с которыми жили люди.

Человек ощущал свою «изгнанность» из природного универсума как свобо­ду-отверженность, как тяготеющее над ним проклятье. Но стремясь восстановить нарушенное единство с природой, вернуться в «рай», человек в реальности все более от нее удалялся,- «удваивая» природу, развивая и усложняя систему ис­кусственных условий и регуляторов бытия - культуру: достижение все большей свободы увеличивало и отчуждение.

Поэтому в кризисные моменты развития люди осознавали культуру как его- отчужденья, «проклятья» - причину; стремясь вернуть себе утраченный рай, преодолеть отчуждение, человек святотатствовал, сознательно или в истериче­ском опьянении преступал самые страшные табу, «возвращаясь в рай», «достигая Бога» не путем святости, а путем греха, не путем подвига, творчества, созидания, а путем преступления, разрушения, расчеловечивания.

Это состояние «свободы без креста» философ и антрополог Тэрнер называет бесструктурной общностью или «состоянием коммунитас»; снятием, культурным претворением «коммунитас» и являются упомянутые выше обряды, мистерии. В религиозных движениях мистического толка идея «коммунитас» породила раз­личные разновидности хилиазма - учения о земном и скором «царствии божьем». Однако хилиастичеекий рай - это состояние, не имеющее позитивного вопло­щения; «коммунитас» существует лишь в негативной форме, т. е. лишь как про­цесс разрушения, расчеловечивания - греха. Неизбежным результатом этого разрушительного процесса оказывается сокращение пространства свободы и ста­билизация, структурирование общества на более низком, следовательно, более рабском уровне. Тэрнер предупреждал: «Преувеличение коммунитас в опреде­ленных религиозных или политических движениях уравнительного типа может вскоре смениться деспотизмом, сверхбюрократизацией или другими видами структурного ужесточения... люди... начинают требовать чьей-либо абсолютной власти - будь то со стороны религиозной догмы, боговдохновенного вождя или диктатора...»

Блок не знал этих механизмов социогенеза. Но многое в его полумистических представлениях перекликается с хнлиастическими учениями, к которым он про­являл интерес (в частности, к утопическим ожиданиям «града божьего» русскими сектантами, о чем писали исследователи). Знаменательно, что и революцию Блок понимает не как момент разрушения старого и зарождения нового социального строя, не как преодоление отчуждения трудящихся от средств производства и т. д., а как преодоление отчуждения, «изгнанности» человека вообще - вплоть до первоначального отчуждения от природы-«бога» («Один из основных мотивов всякой революции - мотив возвращения к природе»,- пишет он в «Крушении гуманизма»).

Философ Федор Степун в статье «Историософское и политическое миросо­зерцание Александра Блока» соотносит блоковскую философию разрушения с именем Бакунина, с «бакунинским прославлением библейского дьявола, этого извечного бунтаря и безбожника, начавшего великое дело освобождения человека от невыносимого рабства у Бога». Происходящее в послеоктябрьские дни Блок мыслит некоей тотальной мистерией: достижением рая, но не через святость, а через грех.

Логично, что в подобной коллизии становление «царства божьего на земле» должно выглядеть страшной, кровавой оргией, Христос - стать своим антипо­дом - Антихристом, а Двенадцать - апостолами Антихриста, Сатаны. («Что де­лать, если Христос... является и Антихристом...» - обронил, размышляя о «Две­надцати», К. Чуковский.) Понятно, что лишь к такому «богу» можно обратиться за благословением мирового пожара в крови, что, следуя за ним, ножиком полоснуть - не грех, ограбить, зарезать из ревности, выпить кровушку и т. п.- не грех, но произнести «Спасе» - предательство, тотчас получающее отпор.

Двенадцать апостолов Антихриста - действительно лютого, неугомонного врага человеческого (склонного, как известно, к оборотничеству), который и ведет их, и постоянно страшит,- разрушают традиционный «божий мир», хотя, как справедливо пишут исследователи, не разрушение является их конечной целью. Но и не созидание нового мира в реальном смысле. То, что вершат Двенадцать,- не очистительная работа, не расчистка площадки для созидания: всего только смертный грех. Однако Блок ожидает, что, достигнув путем греха, через пре­ступление - бога - ив этом смысле «разрушив до основания» старый мир, Двенадцать не просто поднимутся по социальной лестнице из низов в верхи, а преобразятся, превратятся в некое новое человечество, в богочеловечество, говоря словами русских религиозных философов. (Поразительно, но этой мистике Блока вполне соответствовали и марксистские ожидания чуда революционного преображения жизни в некий аналог хилиастического царства божьего: безгосударственности, всеобщего братства, равенства и свободы.)

Такова исследовательская художественно-философская гипотеза Блока. Не рассудочная концепция, которую поэт иллюстрирует, а гипотеза, подвергаю­щаяся экспериментальной проверке реальностью - документальным рядом поэмы.

Но выстроенный с беспощадной правдивостью документальный ряд опро­вергает хилиастическую гипотезу символиста. Из диссонансов рождается не сим­фония нового мироздания, а монотонный маршевый ритм, из хаоса - не богочеловечество, а новый державный строй.

Утопия терпит крах; и в момент, когда диссонансы вольницы подавляются маршевым ритмом строя, происходят два финальных события, окончательно раскрывающие смысл музыкальной темы. Пес, обнаружив завидное социологи­ческое чутье, оставляет старого хозяина жизни и увязывается за новыми. И в ту же минуту оборотнический Христос-Антихрист покидает героев (ибо, если пере­вести это на язык науки, «коммунитас» не имеет позитивного воплощения и су­ществует либо как процесс отрицания, либо как идеал). А где-то на грани ре­ального и «потустороннего», идеального мира возникает подлинный Христос, становясь тем «товарищем»-призраком с красным флагом, по которому открыва­ют огонь Двенадцать:

Трах-тах-тах! - И только эхо

Откликается в домах...

Только вьюга долгим смехом

Заливается в снегах -

сатанинским, как не раз писали наделенные хорошим слухом исследователи, и в то же время сардоническим смехом-рыданьем, в котором и находят свое тра­гедийное разрешение музыкальные диссонансы поэмы.

Финал поэмы - ее скрытая тринадцатая глава, в которой появляется незри­мый Тринадцатый,- абсолютно беззвучен. Подобный прием катарсической немо­ты финала стократно будет затем использован, доведен до штампа кинемато­графистами. Но у Блока это пророческое онемение человека, узнавшего траги­ческую правду грядущего (и ставшее после поэмы странной и мучительной «глу­хотой» последних лет жизни Блока. «Все звуки прекратились. Разве вы не слы­шите, что никаких звуков нет?» «Однажды,- вспоминает К. Чуковский,- он написал мне письмо об этом беззвучии»).

В беззвучном финале поэмы Двенадцать идут за Христом. Хотя Христос с красным, кровавым флагом вместо креста не совсем обычен: это явно комму­нистический призрак. Но в державном марше Двенадцати есть мучительный парадокс: они идут за Христом, однако не как последователи, а как преследова­тели его, и само это шествие за Незримым - не историческое движение, а ми­стическое, сакральное действо, полуистория-полумистерия.

Сегодня, когда призрак коммунизма вроде бы покидает страну, мы так и осознаем свое прошлое - как страшный сон наяву, как чудовищную мистерию, а свой путь - как аномалию естественного исторического пути. Прошлого не вер­нешь, да и едва ли поэтические метафоры способны влиять на судьбу народов. И все же теперь, когда достаточно ясно, в какую бездну смог заглянуть поэт, с очень горькой усмешкой читаешь некогда прозвучавший и воспроизведенный В. Шульгиным диалог о «Двенадцати».

«А вы Блока читали?» «Да». «Понимаете?» «Люблю». «А я не понимаю».

Интересно, какой бы оказалась наша история, если бы вопрошавший, а им был Ленин, смог понять поэта?

Сочинение

Поэма А. Блока "Двенадцать" была написана в 1918 году. Это было страшное время: позади четыре года войны, ощущение свободы в дни Февральской революции, Октябрьский переворот и приход к власти большевиков, наконец разгон Учредительного собрания, первого российского парламента. Интеллигентами того круга, к которому относился А. Блок, все эти события воспринимались как национальная трагедия, как погибель русской земли. На этом фоне явным контрастом прозвучала блоковская поэма, она многим его современникам показалась не только неожиданной, но даже кощунственной. Как мог певец Прекрасной Дамы создать стихи о толстомордой Кате? Как мог поэт, посвятивший такие проникновенные лирические стихи России, написать в страшные для нее дни слова: "Пальнем-ка пулей в Святую Русь?". Вопросы эти были поставлены после первой публикации поэмы "Двенадцать" в газете "Знамя труда". Сегодня, спустя более трети века, все эти вопросы встали перед нами с новой силой, поэма "Двенадцать" вызвала пристальный интерес, мы вглядываемся в нее, вглядываемся в прошлое, пытаясь понять настоящее и предугадать будущее, понять позицию поэта, продиктовавшую ему строки этого стихотворения. "Эпиграф столетия" -- так называют блоковскую поэму исследователи современности, предлагая различные варианты ее прочтения. В последние, девяностые годы толкователи порой пытаются прочесть стихотворение "от противного", доказать, что Блок в нем дал сатиру на революцию, а его Христос на самом деле Антихрист. Однако так ли это?
Прежде всего, А. Блок предупреждал, что не следует переоценивать значение политических мотивов в поэме "Двенадцать". Она имеет более широкий смысл. В центре произведения - стихия, вернее, пересечение четырех стихий: природы музыки, и стихии социальной, само действие поэмы происходит не только в Петрограде 1918 года, сколько, как пишет поэт, "на всем божьем свете". Идет разгул стихийных сил природы, а для поэта-романтика, поэта-символиста, которым был
А. Блок, это символ, противостоящий самому страшному - обывательскому покою и уюту. Еще в цикле "Ямбы" (1907-1914) он писал: "Нет! Лучше сгинуть в стуже лютой! Уюта нет. Покоя нет." Поэтому и стихия природы так созвучна его душе, она передана в "Двенадцати" множеством образов: ветер, снег, вьюга и пурга. В этом разгуле стихий, сквозь вой ветра и пурги А. Блок услышал музыку революции - в своей статье "Интеллигенция и Революция" он призывал: "Всем телом, всем сердцем, всем сознанием - слушайте Революцию". Главное, что услышал поэт в этой музыке, - это ее многоголосие. Оно отразилось в ритмике поэмы - она вся построена на смене музыкальных мелодий. Среди них и боевой марш, и бытовой разговор, и старинный романс, и частушка (известно, что А. Блок начал писать свою поэму со строчек "Уж я ножичком полосну-полосну", услышанных им и поразивших его своей звукописью). И за всем этим многоголосием, дисгармонией поэту слышится мощный музыкальный напор, четкий ритм движения, которым заканчивается поэма. Стихийна в ней и любовь. Это темная страсть с черными хмельными ночками, с роковой изменой и нелепой гибелью Катьки, которую убивают, целясь в Ваньку, и никто не раскаивается в этом убийстве. Даже Петруха, пристыженный своими товарищами, ощущает неуместность своих страданий: "Он головку вскидывает,/ Он опять повеселел". А. Блок очень точно ощутил то страшное, что вошло в жизнь: полное обесценивание человеческой жизни, которую не охраняет больше никакой закон (никому даже не приходит в голову, что за убийство Катьки придется отвечать. Не удерживает от убийства и нравственное чувство - нравственные понятия предельно обесценились. Недаром после гибели героини начинается разгул, теперь все дозволено: "Запирайте етажи,/ Нынче будут грабежи!/ Отмыкайте погреба -/ Гуляет нынче голытьба!" Не в состоянии удержать от тёмных, страшных проявлений человеческой души и вера в Бога. Она тоже потеряна, и Двенадцать, которые пошли "в красной гвардии служить", сами это понимают: "Петька! Эй, не завирайся!/ От чего тебя упас/ Золотой иконостас?" и добавляют: "Али руки не в крови/ Из-за Катькиной любви?" Но убийство творится не только из-за любви - в нем появилась и иная стихия, стихия социальная. В разгуле, в разбое - бунт "голытьбы". Эти люди не просто бушуют, они пришли к власти, они обвиняют Ваньку в том, что он "буржуй", они стремятся уничтожить старый мир: "Мы на горе всем буржуям/ Мировой пожар раздуем..." И вот тут возникает самый сложный вопрос, который мучит читателей блоковской поэмы и сейчас, как мучил три четверти века назад: как мог А. Блок прославить этот разбой и разгул, это уничтожение, в том числе и уничтожение культуры, в которой он был воспитан и носителем которой был он сам? Многое в позиции А. Блока может прояснить то, что поэт, будучи всегда далеким от политики, был воспитан в традициях русской интеллигентской культуры XIX века с присущими ей идеями "народопоклонства" и ощущением вины интеллигенции перед народом. Поэтому разгул революционной стихии, который приобретал подчас такие уродливые черты, как, например, упомянутые поэтом разгромы винных погребов, грабежи, убийства, уничтожение барских усадеб со столетними парками, поэт воспринимал, как народное возмездие, в том числе и интеллигенции, на которой лежат грехи отцов. Потерявшая нравственные ориентиры, охваченная разгулом темных страстей, разгулом вседозволенности - такой предстает Россия в поэме "Двенадцать". Но в том страшном и жестоком, через что предстоит ей пройти, что она переживает зимой 18-го года, А. Блоку видится не только возмездие, но и погружение в ад, в преисподнюю, но в этом же - ее очищение. Россия должна миновать это страшное; погрузившись на самое дно, вознестись к небу. И именно в связи с этим возникает самый загадочный образ в поэме - образ, который появляется в финале, Христос. О финале этом и образе Христа написано бесконечно много. Трактовали его очень разнообразно. В исследованиях прошлых лет звучало вольное или невольное (вернее, часто подневольное) стремление объяснить появление Христа в поэме едва ли не случайностью, недопониманием А. Блока того, кто должен быть впереди красногвардейцев. Сегодня уже нет нужды доказывать закономерность и глубоко продуманный характер этого финала. Да и предугадывается образ Христа в произведении с самого начала - с названия: для тогдашнего читателя, воспитанного в традициях христианской культуры, изучавшего в школе Закон Божий, число двенадцать было числом апостолов, учеников Христа. Весь путь, которым идут герои блоковской поэмы - это путь из бездны к воскресению, от хаоса к гармонии. Не случайно Христос идет путем "надвьюжным", а в лексическом строе поэмы после намеренно сниженных, грубых слов появляются столь прекрасные и традиционные для А.Блока:
"Нежной поступью надвьюжной,
Снежной россыпью жемчужной,
В белом венчике из роз
Впереди - Иисус Христос".
На этой ноте завершается поэма, проникнутая верой А.Блока в грядущее воскресение России и воскресение человеческого в человеке. Борьба миров в произведении - это прежде всего борьба внутренняя, преодоление в себе темного и страшного.

Другие сочинения по этому произведению

"...Чем больше я вглядывался, тем яснее я видел Христа". (Поэма А.А.Блока "Двенадцать".) "Раздается мерный шаг..." (По поэме А.А.Блока "Двенадцать".) «Большевики правы, опасаясь «Двенадцати» (по поэме А. Блока «Двенадцать») «Дети страшных лет России» И идут без имени святого (по поэме «Двенадцать») «Раздается мерный шаг…» (По поэме А. Блока «Двенадцать») Старый мир" в поэме А. А. Блока "Двенадцать Александр Блок и Революция (на примере поэмы «Двенадцать» и статьи «Интеллигенция и Революция») Александр Блок и революция (Поэма “Двенадцать”) Анализ поэмы «Двенадцать» Анализ поэмы А. А. Блока «Двенадцать» Библейские аллюзии в поэме А. Блока «Двенадцать» Борьба двух «миров» в поэме А. Блока «Двенадцать» Борьба двух «миров» в поэме Блока «Двенадцать» В чем смысл названия поэмы А. А. Блока «Двенадцать»? В чем смысл названия поэмы А. Блока «Двенадцать»? Вечные вопросы и их решение в поэме А. А. Блока «Двенадцать» Значение символических образов в одном из произведений русской литературы XX века. (А.А. Блок. «Двенадцать»,) Идейно-художественное своеобразие поэмы А. Блока «Двенадцать» Изображение революции в поэме А. А. Блока «Двенадцать» Изображение революции в поэме А. Блока «Двенадцать» Изображение старого мира в поэме А. А. Блока «Двенадцать» Как в поэме А. А. Блока «Двенадцать» обнаруживается сломленность старого мира Как выражается авторская позиция в поэме А. Блока «Двенадцать»? Каков смысл названия поэмы А. А. Блока «Двенадцать»? Какова символика вьюги в поэме Блока «Двенадцать»? Какова символика образа вьюги в поэме А. А. Блока «Двенадцать»? Образ революции в поэме А. Блока «Двенадцать» Образ революционной эпохи в поэме А.Блока "Двенадцать" Образ Христа и загадка финала поэмы А. А. Блока «Двенадцать» Образ Христа и загадка финала поэмы А.А. Блока "Двенадцать". Образы и символика в поэме А. Блока «Двенадцать» Особенности изображения двух миров в поэме Блока «Двенадцать» Особенности композиции поэмы А. А. Блока «Двенадцать» Поэма Блока «Двенадцать» Поэтическая версия революции в поэме А. А. Блока «Двенадцать» Прием контраста в поэме А. А. Блока "Двенадцать" Роль композиции в раскрытии идейного содержания поэмы А. А. Блока “Двенадцать” Роль символов в поэме А. А. Блока "Двенадцать" Роль символов в поэме А. Блока «Двенадцать». Символика в поэме А. Блока «Двенадцать» Символика и её роль в поэме А. Блока «Двенадцать» Символические образы и их смысл в поэме А. Блока «Двенадцать» Смысл образа Христа в поэме А. Блока «Двенадцать». Тема революции в поэме А. Блока “Двенадцать” Тема святости и греха в поэме А. А. Блока «Двенадцать» Тема святости и греха в поэме А. Блока «Двенадцать» Христианская символика поэмы А. А. Блока «Двенадцать» Человек в революции: рождение или гибель? (по поэме А. Блока «Двенадцать») Что услышал А. Блок в «музыке революции»? (по поэме «Двенадцать») Сочинение по поэме Блока «Двенадцать» Почему Христос? (по поэме «Двенадцать») Смысл финала поэмы А. Блока «Двенадцать» История создания поэмы «Двенадцать» А. А. Блока Тема революции в поэме Блока “12” Образ Христа в поэме Блока «Двенадцать» Революция в поэме Блока «Двенадцать» Символические образы и их смысл в поэме “Двенадцать” Поэма «Двенадцать» - гимн революции или осуждение «свободы без креста»? (План) Тема революции и ее воплощение в поэме А.Блока «Двенадцать» ТЕМА РЕВОЛЮЦИИ В ПОЭМЕ А.А.БЛОКА "ДВЕНАДЦАТЬ". Символические образы и их смысл в поэме А. А. Блока «Двенадцать» (Первый вариант) Художественный разбор стихотворения Блок А. А. «Двенадцать» Христианские мотивы в поэме А. А. Блока «Двенадцать» Образец сочинения – Анализ финальной главы поэмы А. Блока «Двенадцать» «Старый мир» в поэме Блока «Двенадцать» Двенадцать – символическое обозначение массы Особенности изображения двух миров в поэме А.Блока «Двенадцать». Старый и новый мир в поэме А. Блока "Двенадцать". Значение символических образов в поэме А. Блока «Двенадцать». Позиция автора в поэме «Двенадцать» «Новый» мир в поэме Блока «Двенадцать» Художественное своеобразие и вечные образы поэмы А. Блока «Двенадцать» Борьба двух «миров» в поэме А. А. Блока «Двенадцать» Восприятие революции в поэме «Двенадцать» Понимание Блоком Октябрьской революции Особенности изображения двух миров в поэме А. Блока «Двенадцать»

В основе произведения конфликт, борьба старого и нового, борьба двух «миров». Поэт выступает за созидание в революции, а не за разрушение. Его влечет поэзия революции, но пугает русский бунт, которого так боялся еще .

Поэма « » построена на контрастах: «Черный вечер. Белый снег. Ветер, ветер!» Контрастны по своему изображению «буржуй на перекрестке», «невеселый товарищ поп» и идущие «двенадцать человек». Автор сочувственно относится к красноармейцу Петрухе, который не вор, не убийца. Он идет сокрушать старый мир. «Стоит буржуй, как пес голодный, стоит безмолвный, как вопрос, и старый мир… стоит, поджавши хвост».

Ничто не может противостоять стихии народной революции. Но созидание сложнее разрушения. Нравственноэстетический конфликт поэмы столкновение добра и зла, будущего и прошлого в самих людях. На авансцену вышли прежде всего обездоленные и униженные. Автор сочувствует им. Но каждый ли способен выдержать экзамен на звание нового человекаРеволюция Блока революция с человеческим лицом, а не кровавая вакханалия. Революция Блока несет добро и справедливость, потому что «нежной поступью надвьюжной, снежной россыпью жемчужной, в белом венчике из роз впереди Иисус Христос».

Последняя фраза вполне поясняет революционный триумф в христианском понимании поэта. В конце поэмы мы видим уже не «голытьбу», а революционный народ, идущий в будущее «державным шагом»

В этом произведении показано восприятие Октября интеллигентным поэтом. Не будучи революционером, соратником большевиков, «пролетарским» писателем или «выходцем из низов», Блок принял революцию, но принял Октябрь как роковую неизбежность, как неотвратимое событие истории, как сознательный выбор русской интеллигенции, приблизившей тем самым великую национальную трагедию.

Отсюда его восприятие революции как возмездия старому миру. Революция это возмездие бывшему господствующему классу, оторванной от народа интеллигенции, рафинированной, «чистой», в значительной степени элитарной культуре, деятелем и творцом которой он был сам.

Поэма А. Блока «Двенадцать» была написана в 1918 году. Это было страшное время: позади четыре года войны, ощущение свободы в дни Февральской революции, Октябрьский переворот и приход к власти большевиков, наконец разгон Учредительного собрания, первого российского парламента. Интеллигентами того круга, к которому относился , все эти события воспринимались как национальная трагедия, как погибель русской земли. На этом фоне явным контрастом прозвучала блоковская поэма, она многим его современникам показалась не только неожиданной, но даже кощунственной. Как мог певец Прекрасной Дамы создать стихи о толстомордой КатеКак мог поэт, посвятивший такие проникновенные лирические стихи России, написать в страшные для нее дни слова: «Пальнемка пулей в Святую Русь».

Вопросы эти были поставлены после первой публикации поэмы «Двенадцать» в газете «Знамя труда». Сегодня, спустя более трети века, все эти вопросы встали перед нами с новой силой, поэма «Двенадцать» вызвала пристальный интерес, мы вглядываемся в нее, вглядываемся в прошлое, пытаясь понять настоящее и предугадать будущее, понять позицию поэта, продиктовавшую ему строки этого стихотворения. «Эпиграф столетия» так называют блоковскую поэму исследователи современности, предлагая различные варианты ее прочтения. В последние, девяностые годы толкователи порой пытаются прочесть стихотворение «от противного», доказать, что Блок в нем дал сатиру на революцию, а его Христос на самом деле Антихрист. Однако так ли этоПрежде всего, А. Блок предупреждал, что не следует переоценивать значение политических мотивов в поэме «Двенадцать». Она имеет более широкий смысл. В центре произведения стихия, вернее, пересечение четырех стихий: природы музыки, и стихии социальной, само действие поэмы происходит не только в Петрограде 1918 года, сколько, как пишет поэт, «на всем божьем свете».

А. Блок, это символ, противостоящий самому страшному обывательскому покою и уюту. Еще в цикле «Ямбы» (19071914) он писал: «Нет! Лучше сгинуть в стуже лютой! Уюта нет. Покоя нет.» Поэтому и стихия природы так созвучна его душе, она передана в «Двенадцати» множеством образов: ветер, снег, вьюга и пурга. В этом разгуле стихий, сквозь вой ветра и пурги А. Блок услышал музыку революции в своей статье «Интеллигенция и Революция» он призывал: «Всем телом, всем сердцем, всем сознанием слушайте Революцию». Главное, что услышал поэт в этой музыке, это ее многоголосие. Оно отразилось в ритмике поэмы она вся построена на смене музыкальных мелодий. Среди них и боевой марш, и бытовой разговор, и старинный романс, и частушка (известно, что А. Блок начал писать свою поэму со строчек «Уж я ножичком полоснуполосну», услышанных им и поразивших его своей звукописью). И за всем этим многоголосием, дисгармонией поэту слышится мощный музыкальный напор, четкий ритм движения, которым заканчивается поэма. Стихийна в ней и любовь. Это темная страсть с черными хмельными ночками, с роковой изменой и нелепой гибелью Катьки, которую убивают, целясь в Ваньку, и никто не раскаивается в этом убийстве. Даже Петруха, пристыженный своими товарищами, ощущает неуместность своих страданий: «Он головку вскидывает, Он опять повеселел». А. Блок очень точно ощутил то страшное, что вошло в жизнь: полное обесценивание человеческой жизни, которую не охраняет больше никакой закон (никому даже не приходит в голову, что за убийство Катьки придется отвечать. Не удерживает от убийства и нравственное чувство нравственные понятия предельно обесценились. Недаром после гибели героини начинается разгул, теперь все дозволено: «Запирайте етажи,

Нынче будут грабежи! Отмыкайте погреба Гуляет нынче голытьба!»

Не в состоянии удержать от тёмных, страшных проявлений человеческой души и вера в Бога. Она тоже потеряна, и Двенадцать, которые пошли «в красной гвардии служить», сами это понимают:

«Петька! Эй, не завирайся! От чего тебя упас Золотой иконостас» и добавляют: «Али руки не в крови Изза Катькиной любви»

Но убийство творится не только изза любви в нем появилась и иная стихия, стихия социальная. В разгуле, в разбое бунт «голытьбы». Эти люди не просто бушуют, они пришли к власти, они обвиняют Ваньку в том, что он «буржуй», они стремятся уничтожить старый мир: «Мы на горе всем буржуям

Мировой пожар раздуем…» И вот тут возникает самый сложный вопрос, который мучит читателей блоковской поэмы и сейчас, как мучил три четверти века назад: как мог А. Блок прославить этот разбой и разгул, это уничтожение, в том числе и уничтожение культуры, в которой он был воспитан и носителем которой был он самМногое в позиции А. Блока может прояснить то, что поэт, будучи всегда далеким от политики, был воспитан в традициях русской интеллигентской культуры XIX века с присущими ей идеями «народопоклонства» и ощущением вины интеллигенции перед народом. Поэтому разгул революционной стихии, который приобретал подчас такие уродливые черты, как, например, упомянутые поэтом разгромы винных погребов, грабежи, убийства, уничтожение барских усадеб со столетними парками, поэт воспринимал, как народное возмездие, в том числе и интеллигенции, на которой лежат грехи отцов. Потерявшая нравственные ориентиры, охваченная разгулом темных страстей, разгулом вседозволенности такой предстает Россия в поэме «Двенадцать». Но в том страшном и жестоком, через что предстоит ей пройти, что она переживает зимой 18го года, А. Блоку видится не только возмездие, но и погружение в ад, в преисподнюю, но в этом же ее очищение. Россия должна миновать это страшное; погрузившись на самое дно, вознестись к небу. И именно в связи с этим возникает самый загадочный образ в поэме образ, который появляется в финале, Христос.

Урок по теме «Поэма А.Блока "Двенадцать" - пророчество о XX веке»
Харченко Ирина Анатольевна, учитель русского языка и литературы
Задачи:

Выявить жанровое своеобразие поэмы;

Проследить за особенностями стилистической реализации стихии революции;

Определить роль образов – символов и художественных деталей;

Показать полемический характер поэмы: контрастное изображение двух миров, мирового пожара, революционного переустройства жизни;

Оценить провидческий характер поэмы, понять многозначительность финала

Осознать мироощущение Блока через его вершинное произведение - поэму «Двенадцать».
Эпиграфы:

«Невиданные перемены, неслыханные мятежи» (А.Блок)

«Трудное надо преодолеть, а за ним будет ясный день»

«Бессмертная как фольклор» (О.Мандельштам о поэме «Двенадцать»)

«Эпиграф столетия» (современные исследователи тв-ва Блока)
Оборудование:

Портрет А,Блока;

Компьютер, мультимедийное оборудование.
Ход урока
1. Организационный момент: Запись темы « Поэма А.Блока «Двенадцать» (январь 1918г.)
2. Слово учителя.
Поэма Блока была написана в январе 1918г. Это было страшное время: позади 4 года войны, октябрьский переворот и приход к власти большевиков, наконец, разгон Учредительного собрания, первого российского парламента.
Интеллигентами того круга, к которому принадлежал Блок, все эти события воспринимались как национальная трагедия, как гибель русской земли.
После Октября 1917 года Блок поначалу поверил в «очистительную силу революции». Груз противоречий эпохи он брал на себя и стремился воплотить их в стихах.
«Он ходил молодой, веселый, с сияющими газами, и прислушивался к «музыке революции», к тому шуму от падения старого мира, который непрерывно раздавался у него в ушах, по его собственному свидетельству», - вспоминала его тетка М.А.Бекетова.
Сознанием чрезвычайной ответственности художника перед человечеством, переживающим колоссальный всемирно – исторический сдвиг, проникнуты все выступления Блока в печати и перед различными аудиториями. Он был уверен, что на ситуацию можно положительно повлиять.
Именно в это время поэт пережил последний творческий взлет, создав в течение января 1918г. свои известные произведения: статью «Интеллигенция и революция», поэму «Двенадцать», стихотворение «Скифы».
- Какой видит Блок Россию в статье «Интеллигенция и революция?»
В статье он писал, что перед ним сейчас та Россия, « которую видели в устрашающих и пророческих снах наши великие писатели; тот Петербург, который видел Достоевский, та Россия, которую Гоголь назвал несущейся тройкой.»
«Невиданные перемены, неслыханные мятежи», - говорит Блок о времени 1917г.
(Обращение к эпиграфу 1) Эти словам стали пророческими, это мы сейчас точно знаем.
Поражало современников то, как мог певец Прекрасной Дамы создать строки о толстомордой Катьке? Как мог поэт, посвятивший такие проникновенные лирические стихи России, написать в страшные для нее дни слова: «Пальнем-ка пулей в святую Русь?» Эти вопросы были поставлены вскоре после первой публикации «Двенадцать» в газете «Знамя труда» в феврале 1918г. , а в мае поэма вышла отдельной книгой.
- Что после прочтения поэмы вам показалось интересным, что показалось непонятным, что насторожило?
- Что сам Блок пишет о «Двенадцать?»
Поэма Блока «Двенадцать» явилась итогом блоковского познания России, ее мятежной стихии, творческого потенциала. В центре внимания автора – вопросы духовного состояния мира.
Блок так хотел, чтобы «Двенадцать» прочли когда- нибудь не в его время.
Сегодня, спустя 91 год со дня написания поэмы, мы будем искать ответы на вопросы, поставленные современниками Блока и вами в тексте произведения.
-Что же услышал Блок в музыке революции?
- Как «Буря во всех мирах» нашла свое выражение в поэме?
- Какой видится Россия
- Как раскрывается проблема исторической судьбы России…
3. Анализ поэмы
-В каком литературном жанре написано произведение А.Блока? («Двенадцать» - поэма. (работа со словарем). Поэма – крупное стихотворное произведение с повествовательным сюжетом).
- Присутствует ли сюжет в поэме «Двенадцать»?
- При чтении и анализе обратите внимание на жанровые особенности поэмы: сочетание лиро – эпического начала с повествовательно – драматическим сюжетом. Перед нами живые, движущиеся, озвученные картины реальности. Главы калейдоскопически сменяют друг друга, складываются в масштабную панораму.
- Чтение учителем 1 главы:
Вопросы:

Где развертывается действие поэмы? («На всем божьем свете» на фоне разбушевавшихся природных стихий. Шумы, ритмы, голоса объятой революционным вихрем России гениально воплотились Блоком в поэме.)

Как изображена разбушевавшаяся природная стихия? (Стихия снега уводит героев от уюта дома, от любви и страсти в мир иной – жестокий, холодный, требующий мужества.

Каков образ ветра?(Он всевидящее, всезнающее существо, таящее в своей хаотичности источники всеведения. Он завивает, ветер хлесткий, ветер веселый и золи рад, он гуляет, свищет, рвет, мнет. Возникают сопутствующие образы снега и вьюги. Это образы – символы не только разбушевавшейся стихии, но и грядущих перемен. Кажется, все смешалось, закрутилось в вихре. Кругом хаос и беспорядок, где идет схватка добра и зла, черного (старый мир) и белого (новый мир)

О чем свидетельствует контраст, заложенный в 1-х строках?

Как изображен старый мир? (Старушка, символизирующая обывательское сознание. Буржуй на перекрестке, оставшийся «с носом», в «воротник упрятал нос».Писатель – вития (красноречивый оратор), говорящий вполголоса «Предатели! Погибла Россия!». Товарищ поп, нынче невеселый, он изображен как посторонний человек Барыня в каракуле, со своими спутницами. Бродяга – «Эх, бедняга», - это авторское отношение, так воспринимает события рассказчик. Грубо и жестоко обращается ветер с людьми беспомощными, сентиментальными, плаксиво растерянными. Все герои у автора вызывают презрительную усмешку, лишь к бродяге у него теплое чувство. «Подходи – поцелуемся…» Это в честь праздника революции, как в первый день Пасхи. Далее, клич голодных: Хлеба! И вопрос: «Что впереди? (о перспективах революции). Но нет ответа. «Проходи». Никто ответа не знает, во всяком случае, улица. Кругом злоба, грустная, черная, святая. Оксюморонное смешение святости и злобы указывает на дисгармонию, утрату идеала. Святая злоба навевает ощущение собственной вины, которая не дает права осуждать черную злобу и которая воспринимается как возмездие, недаром звучит: «Товарищ! Гляди в оба!». Это ни что иное как мотив бдительности, предупреждения.
Вывод: «Буря во всех мирах» нашла в этой главе сгущенное выражение.
- Самостоятельная работа в группах.
Вопрос: Обсудите в группах 2, 3, 7, 11 главы. Каков образ нового мира, представленный в облике красноармейцев?
(Гуляет ветер, порхает снег
Идут двенадцать человек.
Двенадцать героев, непохожих на окружающих, призванных исполнять некое предназначение, шагают через городскую сутолоку, где нет ничего неслучайного. Каждая глава притчеобразна. Мир предстает в состоянии конца – начала. В нем присутствуют черты и приметы Апокалипсиса.
Это образ нового мира, появляющегося из бури и сливающегося с ней.Двенадцати красногвардейцам надлежит навести порядок в стране. Но этот образ крайне противоречив, многолик. С одной стороны, эти люди в рваных пальтишко готовы жизнь отдать за неясные пока цели революции, готовы исполнить свой долг. Они идут вперед державным шагом, полные решимости раздуть мировой пожар на «всем божьем свете».
С другой стороны, это буйная вольница, даже внешне они напоминают уголовников. Они неуправляемы, подвержены непредсказуемым чувствам и поступкам. «Эх, эх, позабавиться не грех!» (7 гл.). Они идут без имени святого, «ко всему готовы»: к грабежу, убийству, насилию). Люди не под крышей дома, они несут службу, сознательно или скорее бессознательно бросились в стихию снега, ветра, тьмы. Они проходят мимо всех, кто считал себя состоятельным в прежнем мире.
- Прочитайте 4-5 главы. Вопросы:

Находит ли в этих главах развитие сюжетная линия?

Помогают ли образы Катьки, Ваньки узнать еще что – нибудь о красногвардейцах?

Каков облик блоковской героини Катьки? (Образ Катьки наделен реалистическими деталями: «в кружевном белье ходила», «гетры серые носила», «шоколад Миньон жрала»).
- Прочитайте 6-7 главы. Вопросы:

Какое событии лежит в основе 6 гл.? (Убийство Катьки, как стихийный акт, – кульминация поэмы. Преступления нет, для убийц не существует нравственных норм, их поступки неуправляемы.

Как чувствует себя Петруха после убийства Катьки?
(Неловко, раскаивается, обращается к товарищам за помощью. Однако его раскаивание вызывает в товарищах сначала жалость, а потом злобу и ожесточение. Петруха, устыженный товарищами, ощущает неуместность своих страданий. Он действует, чтобы заглушить угрызения совести. «Он пять повеселел». Блок точно ощутил то страшное, что вошло в жизнь – полное обесценивание человеческой жизни, которое не охраняет больше никакой закон: никому даже в голову не приходит, что за убийство Катьки кому-то придется отвечать. Нравственные понятия обесценились, недаром после гибели Катьки начинается разгул, теперь все дозволено: « Запирайте етажи, нынче будут грабежи»).
- Прочитайте 8 главу. Вопрос: Какие ритмы преобладают? (Народно-песенные. Продолжается бесчинство, разгул. В один ряд поставлены « скука скучная, смертная»и желание провести «времячко», а затем – «Уж я семячки полущу, полущу! Уж я ножичком полосну…». Вот так воспринимает революционные события человек улицы, ощутивший безграничность свободы, и в то же время чувствующий враждебность окружающего, но уже побежденного мира).
- Прочитайте 9 главу. Вопрос: Что породила свобода, данная революцией? (От ощущения свершившегося справедливого переворота идет настроение бесшабашности, упоение свободой, характерное для городской голытьбы. Свобода, данная революцией, породила еще более страшный мир. Теперь людей, слившихся в кроваво-красном вихре, трудно остановить, если вообще возможно, потому что они мстят за свое прошлое всем подряд. Вот где четко прослеживается их крепкая связь со «старым миром», «пес безродный стоит… поджавши хвост»).
- Перечитайте 10 главу. Вопросы:

Как реагирует природа на происходящее? Найдите образы-символы?

Какой предстает Россия?
(В первых 4-х строках проявляется усиление стихии, но не она слепит. идущие двенадцать не видят вперед дальше четырех шагов. Не в состоянии удержать от темных и страшных проявлений и вера в Бога. Она тоже потеряна. Но убийство не только из-за любви, в нем проявилась и социальная стихия: разгул, разбой, бунт «голытьбы». Они не просто бунтуют, они пришли к власти. И тут возникает вопрос, как мог Блок благословить этот разбой и разгул? Многое в позиции Блока может прояснить то, что поэт, будучи всегда далеким от политики, был воспитан на традициях русской интеллигентской культуры 20 века с присущими ей идеями «народопоклонства» и ощущением вины перед народом. Поэтому разгул народной стихии, который приобретал такие уродливые черты, поэт воспринимал как возмездие. Потерявшая нравственные ориентиры, охваченная разгулом темных страстей, разгулом вседозволенности- такой предстает Россия в поэме. Но Блоку видится не только возмездие, но и погружение в ад, преисподнюю, но в этом же ее очищение. Россия должна миновать это страшное, погрузившись на самое дно, вознестись к небу).
- Прочитайте 11 главу. Вопрос: Кто герой поэмы? (Герой поэмы Блока, обозначенный сокральным числом, - это «рабочий народ», люди, которых поднял с самых низов вихрь истории. Их ведет вперед «черная злоба»- «святая злоба» к «страшному» миру. Они идут уверенны, ничем и никем не сбиваемым шагом. Они слились с кровавым вихрем революции, «ко всему готовы, ничего не жаль»).
- Перечитайте 12 главу. Вопрос:

Мотивировано ли появление Христа в финальной строке? (Появление Христа в финальной строке никак не мотивировано предшествующим текстом. Но это единственный, но решающий знак присутствия автора. Это блоковская оценка всего происходящего. С одной стороны, - это социальное возмездие за несвободу низов. С другой стороны, - это правда духовного освобождения от унизительной власти низменно- телесного, то есть возврат к потерянной нравственности.

Что же услышал Блок в музыке революции?

Как «Буря во всех мирах» нашла свое выражение в поэме?

Какой видится Россия

Как раскрывается проблема исторической судьбы России…
Выводы по поэме:
Всю тяжесть исторического возмездия двенадцать берут на себя. «Они» персонажи поэмы, остаются грешниками на продуваемой ветрами земле, «он»- над ними и независим от них, над вьюгой, хаосом, над историей. Мороз, ночь, разрозненные крики, выстрелы, огни – создают картину хаоса, некоего вселенского апокалипсиса, а образ Христа, который находится над «бушующим миром» «невидим», «невредим», «россыпью жемчужной» впереди несет начало светлое, гармоничное. Идеальный образ Христа подчеркивает сопровождающий Христа белый цвет («белый венчик из роз», снег, жемчуг). Но в то же время финал поэмы содержит дерзкую, богохульную рифму в гармоничном сочетании: «роз- Христос», появляется сниженное «пес», отрицающее идеализированное представление о том, что впереди, что ждет всех после событий, перевернувших все. Но двенадцать не идут за Христом, а преследуют Христа: «Все равно тебя добуду/ Лучше сдайся мне живым/ трах-тах-тах (это выстрелы в него, что тоже символично). И, беря в руки кровавый флаг, Христос возлагает на себя грихи революции и выводит заблудших из мрака и кровопролития, но он все же выше их. Он идет не по земле, а «нежной поступью надвьюжной», но впереди (а может быть и душах, в бытовых оговорах «Господи, благослови), увлекая за собой грешных.
Именно в образе Христа Блок воплотил и свое ожидание революции, и свою веру в ее очистительную силу, и свое разочарование в ней, и обретение новой веры – веры в нравственное перерождение людей.
Блок писал: «Когда я кончил, сам удивился: почему Христос? Но чем больше я вглядывался, тем яснее видел Христа. И тогда же я записал у себя: «К сожалению, Христос». Что Христос идет перед ними – несомненно. Дело не в том, достойны ли они его, а страшно то, что опять он с ними и другого пока нет, а надо другого?
Блоку так увиделось. Он продолжает: «Я только-только констатировал факт: если вглядеться в столбы метели на этом пути, то увидишь «Иисуса Христа» (дневниковая запись от 25 февраля 1918г.)
Да, многое в поэме ошеломляюще неожиданно. Мерцающий смысл поэмы не подчиняется законам логики. Читатель испытывает резкое смешение чувств. Лексика поэмы отличается злободневностью: политический и блатной жаргон, смешение высокого и низкого. В поэме звучат интонации марша, частушки, революционной и народной песни, лозунговых призывов. И все это настолько органично смешалось в единое целое, что Блок в день завершения поэмы, 29 января 1918г., дерзнул пометить в своей записной книжке: «Сегодня я – гений».
Главной внутренней темой поэмы является вопрос о вере, совести, шаткости убеждений, русской бесшабашной склонности к греху и покаянию.
В поэме «Двенадцать» Блок заострил вопрос о духовной сущности вершителей новой истории 20 века. В центре поэмы – состояние душ. Финал поэмы подчеркивает, что вопрос о вере, объективном присутствии Бога в русской истории 20 века для автора – главный.
Вопрос: Как вы понимаете высказывание В.М.Журмунского?
Вот так высоко оценил смысловой итог поэмы один из лучших знатоков блоковского творчества В.М.Журмунский: « Погрузившись в родную ему стихию народного восстания, Блок подслушал ее песни, подсмотрел ее образы…- но не раскрыл… трагических противоречий и не дал никакого решения, не наметил никакого выхода: в этом его правдивость перед собой и своими современниками».
- Обращение к эпиграфу: « Бессмертная как фольклор». (О.Мандельштам)
Вопрос: Согласны ли вы с оценкой поэмы О.Мандельштамом?
Настоящий художник не уходит из жизни бесследно. « Мы умираем, а искусство остается,- заметил Блок на торжественном собрании, посвященном Пушкину.
Блока нет, но его богатейшее наследство с нами. Его стихи во многом трагичны, потому что трагичным было и его время. Однако, Блок утверждал, что не угрюмость суть его творчества, она в служении будущему.
В своем последнем стихотворении «Пушкинскому дому» (февраль 1921 г.) поэт снова напоминает нам об этом:
Пропуская дней гнетущих

Кратковременный обман,

Прозревали дней грядущих

Сине- розовый туман.
«Если вы любите мои стихи, преодолейте их яд, прочтите в них о будущем,»- с этими пожеланием Блок обращается к нам, своим читателям.
«Трудное надо преодолеть, а за ним будет ясный день» (А.Блок)
5. Домашнее задание: Проанализируйте финальную главу поэмы и ответьте на вопрос: «Как решается тема исторического пути России в поэме Блока. «Двенадцать».

Заключительные уроки по творчеству А. Блока: "Изучение поэмы "Двенадцать"
Соловьева Надежда Николаевна, учитель русского языка и литературы
Статья отнесена к разделу: Преподавание литературы
Урок №1.
Цели:

формулировать умения и навыки анализа лиро-эпического произведения, написанного в стиле символизма;

показать теснейшую связь всех уровней подсистем произведения, их направленность на выражение идейно-эстетического содержания поэмы;

знать сюжет, понимать систему образов, художественное своеобразие поэмы.
Ход урока.
1. Организационный момент: сообщение темы, цели, форм работы на уроке.
2. Вступительное слово учителя.
Творчество А. Блока завершают три произведения, которые литературная критика называет «Январской трилогией»;
- статья «Интеллигенция и революция», написанная 9 января 1918 года;
- поэма «Двенадцать», законченная 29 января 1918 года;
- стихотворение «Скифы», созданное 30 января 1918 года.
Их объединяет время и история.
3. Сообщение учащихся – историческая справка.
Поэма «Двенадцать» принадлежит чрезвычайно короткой и яркой эпохе истории: последние месяцы 1917 и январь 1918 г. были неделями апокалипсическими – Брестский мир, красный террор, начало Гражданской войны, обстрел Кремля, погромы и самосуды, поджоги усадеб и убийства помещиков, слух о поджоге Михайловского и родного Шахматово, убийство в больнице министров временного правительства Шингарева и Кокошкина, которых Блок хорошо знал. По свидетельству писателя А. М. Ремизова, известие об этом убийстве стало толчком к началу работы над поэмой «Двенадцать».
Поэма, написанная менее чем за месяц, на высшем взлете творческих сил, остается памятником кратчайшей эпохи первых недель революции 1917 года. Закончив ее, Блок сказал: «Сегодня я – гений».
4. Слово учителя.
По свидетельству самого Блока, поэма «Двенадцать» началась для него с согласной «ж» во фразе:
Уж я ножичком

Полосну, полосну
Если мы обратим внимание на прием фонетического повтора в этой фразе, то легко прочитаем слово У – ж – а – с
И все же прежде поэмы была статья «Интеллигенция и революция». Сейчас мы поработаем с фрагментом статьи. Наша цель – понять, как Блок воспринимает и объясняет современникам русскую революцию. (Фрагмент статьи записан на уроке русского языка как диктант и есть у каждого ученика).
5. Работа со статьей «Интеллигенция и революция» по вопросам.
- Как Блок характеризует свою эпоху? (Предполагаемый ответ: как великую).
- В чем обязанность художников в такое время? (Видеть и слышать то, что задумано его народом).
- А что им задумано, по мысли Блока? (Переделать жизнь из безобразной в прекрасную).
- Как? (С помощью революции).
Первый вывод: революция задумана и осуществляется русским народом, чтобы сделать жизнь прекрасной.
- С какими явлениями сравнивает Блок революцию? (Бурный поток, грозный вихрь, снежный буран).
- Что общего в этих явлениях? (Они выражают силы стихии и бессилие перед ними человека).
- Найдите в тексте глаголы, на которых построено олицетворение революции (Обманывает, калечит, выносит…).
Второй вывод: частными свойствами революции Блок считает жестокость и обман, а главным – размах и величие, обновление мира.
- В чем особенность русской революции и ее отличие от бунта, по мнению Блока? (В размахе и цели – переделать весь мир во имя братства и мира народов).
- К чему призывал Блок интеллигенцию? («Всем телом, всем сердцем, всем сознанием – слушайте революцию»).
Эти слова будут эпиграфом нашего урока.
Блок считал: «Дух музыки - основа мировой гармонии, претворение хаоса реальности в Космос духа. Блок считал, что революция – та неизбежная закономерная катастрофа, через которую должен пройти мир и Россия на пути к обновлению, к божественной гармонии.
Третий вывод: Блок принимал и оправдывал революцию романтически – как возмездие старому миру, из которого должна родиться гармония будущего.
Но нам известны случаи, когда произведение воспринималось читателями неоднозначно взглядам писателя.
6. Работа над содержанием поэмы «Двенадцать».
(Чтение поэмы в классе учителем и учащимися по ролям).
- Какие вопросы возникли по содержанию поэмы и что вам не понятно?
-Какие образы и фрагменты поэмы вызвали самые сильные ваши чувства?
7. Работа в группах по вопросам (по имеющемуся алгоритму).
Алгоритм работы над поэмой:
1. К какому роду литературы вы относите поэму «Двенадцать»: эпическому, лирическому, лиро-эпическому? Есть ли в поэме элементы драмы? Чего добивается Блок таким смешением всех родов литературы?
Предполагаемые ответы: Это лиро-эпическое произведение с элементами драмы, потому что поэма представляет собой ряд картин – главок из реальной жизни ночного революционного Петербурга. Есть эпические герои и эпический сюжет - действия патруля. Вместе с тем в поэме есть лирическое начало: пейзаж первой главы, где еще нет двенадцати, и Христа в заключительной главе видит лирический герой. А главы 5, 6, 7, 8, 10 – написаны в форме диалога героев и внутреннего монолога Петьки. Это совмещение родов литературы позволяет Блоку в малом объеме выразить большую картину мира и передать стремительность событий, а также свои чувства от происходящего.
2. Определите хронотоп поэмы (место и пространство происходящих событий).
Предполагаемый ответ: Петроград, зима, вечер-ночь, вместе с тем весь «божий свет»; в конце поэмы « Пурга пылит им в очи дни и ночи напролет»…
3. Определите главных героев поэмы. Найдите портрет «двенадцати» в тексте: как он характеризует героев? Какие поступки они совершают? Кого из героев можно назвать «представителями старого мира»? Где сосредоточены эти герои и почему?
Предполагаемый ответ: Главные герои - двенадцать красногвардейцев- патруль. По описанию автора - каторжники, блатные, преступники; они убивают Катьку, грозят убить и Ваньку, грабят, стреляют.
К представителям «старого мира» относятся герои первой главы, они описаны явно сатирически - их время прошло. События революции вызывают в них недоумение и страх, для них это трагедия.
4. Передайте сюжет поэмы, исчерпывается ли он только реалистическим, бытовым планом?
Предполагаемый ответ: Реалистический, бытовой сюжет беден. Патруль из Двенадцать человек идет по Петрограду зимней ночью, случайно убивает и оставляет на снегу бывшую подружку одного из них и идет дальше. Но сюжет не исчерпывается бытовым планом, в поэме большое значение имеет символический план, потому она так интересна и объемна.
4. Назовите образы-символы поэмы.
Предполагаемый ответ: Образ стихии, «двенадцати», образ цвета, образ пса, Христа…
8. Домашнее задание - аукцион: покупка «индивидуального задания» за смысловую версию образа-символа. (Учащиеся предлагают свое понимание образа-символа, получают комментарии учителя, рекомендуемую литературу для индивидуального ответа на следующем уроке).
Общее задание: найдите евангельские детали в поэме, в главе восьмой объясните цель ассонанса и аллитерации. Сколько раз звучит в поэме выражение «без креста », т.е отречение от Бога? Что следует за этим отречением, какие действия?
Сколько раз звучат слова: «черный» и «белый»? Где и когда звучит любимый эпитет Блока « жемчужный»?
Урок №2.
Тема: Смысл символики поэмы А. Блока «Двенадцать»
Цели:

раскрывая ассоциативные связи, заключенные в образах – символах, определить их роль в идейно – эстетическом содержании поэмы;

выявить взаимосвязь образной системы и авторской концепции в изображении революции и человека;
Ход урока.
1. Организационный момент: сообщение темы, цели, форм работа на уроке.
Эпиграф урока: «Символ только тогда истинный символ, когда он неисчерпаем и беспределен в своем значении… Он многолик, многомыслен…» Вячеслав Иванов.
Возможный вариант начала урока – просмотр фрагмента из фильма «Серебряный век русской поэзии. А. Блок». Фрагмент «Фауст» и «Евангелие». Влияние их на символику поэмы.
2. Проверка домашнего задания – выступление учащихся: смысл и содержание образов – символов поэмы.
а) Образ стихии – вьюги, метели…
Предполагаемый ответ.
Образ метели, вьюги – традиционный в русской классической литературе. Достаточно вспомнить повесть «Метель» А. С. Пушкина, его «Капитанскую дочку»… Метель определила судьбу главных героев вопреки их желаниям, замела все старое, знакомые пути и дороги, свела Гринева с Пугачевым, Марью Ивановну – с Бурминым. Таким образом, метель – символ промысла божьего, судьбы рока. Эта же метель кружит героев по черному городу между сугробов и снеговых столбов. Она символ стихии революции, уничтожающей все старое.
б) Символ цвета.
Предполагаемый ответ.
Символика цвета у Блока философская. В поэме два цвета: черный и белый – этот контраст не столько воспроизводит картину ночного Петербурга, сколько выражает классовый смысл революции, расстановку сил истории и одновременно соотношение добра и зла, света и тьмы. Преобладает черный цвет: Россия погружена в злобное сатанинское - черное. Белый употребляется только три раза: в начале поэмы и в конце – венец Христа.
в) Образ-символ «пса».
Предполагаемый ответ.
Пес, по замыслу Блока, воплощение старого мира. Он сам говорит «Старый мир, как пес безродный…» Вместе с тем, пес в мировой классической литературе символ и воплощение сатанинских сил. Вспомним, что в произведении Гете «Фауст» Мефистофель появляется из пса, до этого преследующего Фауста в образе пуделя.
Что это, сказка или быль?

И все разбухает ввысь и вширь,

Он может до потолка достать.

Нет, это не собачья стать!

Я нечисть ввел себе под свод!

Раскрыла пасть, как бегемот,

Огнем глазищи налиты –

Тварь из бесовской мелкоты.
К концу поэмы, следуя за патрулем, он превращается в волка: «Скалит зубы волк голодный»… Не исчезает, не становится слабее.
г) Версия образа – символа «Двенадцать».
Предполагаемый ответ.
Двенадцать – магическое число, оно пронизывает всю поэму. Реалистическая деталь: патрули тогда действительно состояли из Двенадцать человек. В поэме Двенадцать глав. Возникает ассоциация с Двенадцать апостолами – учениками Христа, которые появляются в конце поэмы. Я думаю, в поисках исторических аналогий, Блок мог сравнить падение царизма с падением Римской империи, а провозвестником падения Рима он считал учение Христа.
3. Слово учителя.
В конце первой главы Блок, используя прием звукоподражания, подсказывает еще одно значение этого образа:
Черное, черное небо – м

Злоба, - м грустная злоба – м

Кипит в груди…

Черная злоба – м, святая злоба – м…

Товарищ! Гляди в оба – м.
- Что вы слышите?
Предполагаемый ответ: бой часов.
Да, бой часов: часы – время – эпоха – век – история…
В то же время Двенадцать – это миг безвременья, когда старый день, год, век уже кончился, а новый еще не начался. Об этом есть стихотворение современницы Блока Поликсены Соловьевой (Аллегро). Аллегро – псевдоним сестры философа Вл. Соловьева.
Тайна двенадцати:

Двенадцать – самый страшный час.

Он радостно пугает нас,

И за ударом вновь удар

Чредит и холод, и пожар.

Вот полночь: преклонив колени,

Закрыв лицо, мы – в царстве тени.

Вот полдень: тени больше нет,

Ее убил родивший свет.

Двенадцать – час великой тайны.

И не безвольно, не случайно,

На солнце глядя и луну,

Две стрелки вдруг слились в одну.

Как медленно плывут удары.

Значенье – в каждом, в каждом чары.

Умей понять, умей назвать,

Проклятье или благодать.

Двенадцатый удар погас,

И тайна миновала нас?
Вот этот миг безвременья и есть ключ к появлению всех темных сил. Строго на шестом ударе в круге ветра и снега, среди «огней, огней, огней» и появляются Двенадцать… Человек… - подчеркивает Блок и … больше так их не назовет ни разу. Он скажет: «Ребята, двенадцать, товарищ, дружок, голытьба, рабочий народ»… А разгадка здесь же…
- Сколько раз звучит во второй главе выражение «Эх, эх, без креста?» (трижды).
Крест символ того, что отличает человека от животного – морали, основанные на евангельских заповедях. Отрекаясь от Бога, каждый из них перестает быть Человеком. И появляется… пес.
- уточните, после каких событий он появляется?
Нет, не сразу после смерти Катьки: она убита в 6 главе, а пес появляется в 9, что-то произошло более страшное, чем убийство Катьки. Откроем главу 7 и прочитаем еще раз по ролям.
(Чтение главы 7 по ролям).
Я понимаю, что происходит с Петрухой в начале главы: смятение, раскаяние – муки и страдания человека, по своей вине потерявшего любимую. А в том, что он ее любил, мы сомневаться не можем, он сам говорит: «Ох, товарищи, родные, эту девку я любил»… А в ответ? Его отругали, «поддержали» и он «опять повеселел. Обратите внимание, что внешних событий нет. Вся глава – диалог, значит, то, что происходит – происходит в душе героя, что?
Предполагаемый ответ.
Его перестала мучить совесть, потому что 11 человек, как один, сказали ему, что совесть – это чепуха, сейчас не до нее…
Вывод учителя: произошел страшный процесс замены личной совести и личной ответственности интересами и мнением коллектива, тот процесс, который произойдет со всей страной и обернется уничтожением совести и нравственности народа и гибелью миллионов «Катек».

А теперь, когда убить Катьку – чепуха, то и « позабавиться не грех»:
Отпирайте етажи,

Нынче будут грабежи…
(Чтение учителем 8 главы)
- Для чего использует Блок в этой главе ассонанс и аллитерацию?
(ассонанс передает стон, плач, вой, надрывное пение).
- Кто плачет?
(Петька: 8 глава – это его внутренний монолог).
Учитель: Его плач и вой понятны. Но дальше… Ассонанс прекращается, но зато автор использует аллитерацию – звуки ж-з-р – здесь и прочитанный нами «ужас» и злоба. Страдание и муки совести ищут выхода, но его нет, потому что единственный выход – это покаяние, но он отвергнут вместе с крестом, с Богом, и место совести занимает ненависть. Вот вроде бы нашла душа выход, Петька хочет просить Бога за душу любимой: «Господи, упокой душу рабы твоея…» И не заканчивает фразу, не называет имени, а говорит: «Скучно».
Скука – грех, она сочетает в себе тоску и злобу, вот тут и появляется пес, тоже тоскливый и злобный – торжествуют дьявольские силы, кружатся снежные столбы, в которых, по преданиям народным, веселится нечистая сила.
Еще раз мы услышим от Петьки: «Ох, пурга какая, Спасе…» «Спасе» - спаситель Иисус, но какой обвал злобы в ответ. (чтение фрагмента) Итог всего, что произошло, выражает фраза «Али руки не в крови…» - повязанные кровью, они превратились в банду.
Вывод: что бы ни хотел думать о революции Блок, но сказал он о ней правду: революция – трагедия и преступны люди, осуществляющие ее, но преступен и народ, идущий за ними, потеряв Бога. Впереди его ждет тупик.
4. Работа с классом над образом Христа.
До сих пор не нашли и вряд ли когда-нибудь найдут однозначное «совпадение» числа красногвардейцев в составе патруля с числом Апостолов и объяснение последних строк поэмы. Поэт М. Волошин предполагал, что не Христос «возглавляет красногвардейцев, а они Его «конвоируют».
Философ С. Булгаков считал, что Блоку под видом Христа виделся Антихрист. Но чаще всего Двенадцать называют «апостолами революции».
Я тоже склонялась к этой версии, к ней подталкивали многие детали, ведущие к Евангелию: трижды отреклись Двенадцать от Христа, а в «Библейском словаре» в статье «Апостол Петр» говорится о том, что Петра привел к Христу брат Андрей. Помните: «Андрюха, помогай, Петруха, сзаду забегай»… Трижды отрекся Петр от Иисуса в последнюю ночь, а он простил своего ученика, лишь трижды спросив, любит ли он своего Учителя… Путь Двенадцать к Богу казался простым и естественным.
Я обратилась к священнику нашей церкви, надеясь на подтверждение этой версии. И знаете, что сказал Батюшка? Что эта поэма кощунственна. Она создана в короткий период безверия Блока. Вот почему он ее никогда не читал сам, и чувствовал огромную вину за ее создание.
Я попыталась возражать, ссылаясь на то, что Блок не отказался от Христа в поэме, как ни просили его об этом представители новой власти, он говорил: «Я так чувствую – только Иисус.» И не отрекся. Батюшка ответил: «Он очень скоро все понял о революции. Безверие было лишь периодом. В его душе всегда жил Бог».
И тогда я снова обратилась к поэме, главе Двенадцать.
5. Работа в группах.
Задание 1 группы: нарисуйте устно иллюстрацию к этой главе, опираясь на детали текста.
Предполагаемый ответ.
Иллюстрацию нарисовать очень трудно, потому что нет цвета и света. использовать можно только графику. Черные силуэты домов и героев в смятых ветром шинелях, ружья нацелены в разные стороны. Сзади, ближе всего к зрителю, - волк скалит зуба. Впереди сугроб, тупик. Но есть второй, «надвьюжный» план: над вьюгой, то есть в небе – свет, в белом венце – Иисус. В руках его тонкое древко знамени, но оно не красное, а кровавое – при свете это видно. А флаг Двенадцать будет черным, потому что темно. Иисуса они не видят.
Задание 2 группы: определите состояние Двенадцать, опираясь на реплики героев и их интонацию.
Предполагаемый ответ.
В Двенадцать главе использованы элементы драмы – реплики. Но это не диалог героев, реплики и их интонация выдают страх, угрозу, панику, злобу, недоумение – Двенадцать не находят и не видят врага, они разобщены.
Задание 3 группы: «озвучьте» текст, опираясь на звуковые образы.
Предполагаемый ответ.
Мы слышим лишь вой вьюги, хохот, испуганные крики, угрозы и беспорядочную стрельбу.
Вывод учителя: выпущено на волю все черное, бесовское, выпущено безбожьем и злобой людей. Бессмысленно кружат они по черному городу «державным шагом», так ходят марионетки.
И вдруг, как будто оркестр прекратил какофонию настройки и зазвучала божественная увертюра…
(Чтение учителем заключительных строф поэмы).
- Кого же ведет Иисус? В тексте есть подсказка, сумейте ее разгадать. Дважды в поэме звучит любимый Блоком эпитет «жемчужный» - где и когда?
Предполагаемый ответ.
«Запрокинулась лицом – зубки блещут жемчугом»… И «…снежной россыпью жемчужной»… Вряд ли случаен отблеск Катькиной улыбки рядом с Христом. Так кто же под кровавым флагом Иисуса? Кого он собирает и ведет – бандитов или их жертв?
Вывод учителя: приходится повториться, какой бы ни хотел Блок видеть революцию, изобразил он ее объективно, следуя своему призыву «всем телом, всем сердцем, всем сознанием – слушайте революцию». Он услышал ее в январе 1917 и в январе же понял ее и… замолчал. Лишь однажды еще, 11 февраля 1921 года прозвучали его новые стихи «Пушкинскому дому – стихи тому, кто был для Блока воплощением России духа ее народа. «Нет. Пушкина убила не пуля Дантеса, - скажет Блок, - его убило отсутствие воздуха, у него отняли тайную свободу».
(Чтение стихотворения «Пушкинскому дому»).
Заключительное слово учителя: этим поклоном поэту, сказавшему пророческие слова: «не дай вам Бог видеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный», - мы закончим урок.
Домашнее задание: прочитать стихотворение «Скифы», сформулировать вопросы по содержанию, определить тему и идею.