Сочинение на тему: «Революция в творчестве Александра Блока. Тема революции в творчестве блока и маяковского Тема революции в творчестве блока кратко
Революция в творчестве Александра Блока
Ненавидя, кляня и любя:
За мученья, за гибель - я знаю -
Все равно: принимаю тебя!
(Александр Блок)
У нашего отряда в пионерлагере был девиз: “И вечный бой! Покой нам только снится”, который мне очень нравился. Лишь много позже я узнал, что слова написал “настоящий, волею божьей поэт”, по определению А.М.Горького, Александр Александрович Блок (в цикле “На поле Куликовом”), замечательный патриот, сказавший: “ О Русь моя! Жена моя! ”.
Хоть Блок был одним из лидеров в общем-то далекого от реальной жизни течения - символизма, он в своих произведениях постоянно сочувствовал трудовому люду, особенно рабочим. В известном стихотворении “Фабрика” он рассказывает о том, как “недвижный кто-то, черный кто-то” “медным голосом завет”.
Согнуть измученные спины.
Внизу собравшийся народ.
В другом стихотворении, написанном в революционный 1905 год (“Сытые”), поэт с сарказмом говорит о том, что богатые - “сытые” - “скучали и не жили”, в то время как кругом слышались “мольбы о хлебе”. Но вот началась революция, слышен “красный смех... знамен, и
Так - негодует все, что сыто,
Тоскует сырость важных чрев:
Ведь опрокинуто корыто,
Встревожен их прогнивший хлев! ”
Однако - и на это очень важно обратить внимание - Блок не призывает к расправе:
Пусть доживут свой век привычно -
Нам жаль их сытость разрушать.
Принимая в революции свержение старого и отжившего, он не хочет, чтобы она была жесткой и кровавой.
Ведь известно, что самосуды времен революции 1917 года потрясали Блока, хотя, видимо, он находил им оправдание.
Эпизод самосуда как раз и является сюжетным стержнем сложной по композиции и художественным средствам поэмы о революции “Двенадцать”. Революционный боец Петруха убивает свою возлюбленную Катьку за то, что та изменила ему с предателем Ванькой. Последний успел убежать, но ему обещано:
Утек, подлец! Ужо, постой,
Расправлюсь завтра я с тобой!
И это не пустые угрозы:
Помнишь, Катя, офицера.
Не ушел он от ножа...
Но в целом поэма - гимн революции. Недаром в конце ее появляется “первый революционер на земле” Иисус Христос. И в своей статье, обращенной к русской интеллигенции, “Революция и интеллигенция” Блок призывал: “ Слушайте революцию! ”. Кажется, что писатель полностью благословляет революцию:
Мы на горе всем буржуям
Мировой пожар раздуем,
Мировой пожар в крови -
Господи, благослови!
Но поэма оставляет двойственное впечатление, потому что поэт реалистичен:
Запирайте этажи,
Нынче будут грабежи!
Двенадцать человек (символ двенадцати апостолов, впереди которых идет Христос) изображены то романтически: “Кругом - огни, огни, огни... Оплечь - ружейные ремни... “, то натуралистично: “В зубах цигарка, примят картуз. На спину надо б бубновый туз! ” (знак каторжника).
Поэма, языком которой трудно не восхищаться, вводит нас в обстановку революционных месяцев, окрашенную и упоением свободой, и начинающимся насилием над волей и правами людей.
Сегодня вопрос о роли революции - один из главных для многих из нас. С расстояния трех четвертей века отчетливо видны ошибки и преступления революции, но видна и великая энергия великого народа, которую так долго сдерживали.
Историки еще десятилетия будут спорить о роли Октября, но нынче мы должны быть сильно благодарны Александру Блоку за то, что он так точно и ярко запечатлел революционную эпоху в своем небольшом произведении. А если еще вспомнить, что он благословлял революцию, в пожаре которой сгорела его выдающаяся библиотека (она собиралась поколениями его предков!), мы согласимся с А.М.Горьким, что это “человек бесстрашной искренности”, и поймем слова К.Федина, который после безвременной смерти 40-летнего поэта говорил, что уже “не будет подобного мужества и подобной тоски о правде будущего, какие проявил А.Блок”.
Очень многое в строе души Блока предреволюционных лет норой приоткрывают беглые строки его писем. «Я читаю гениальную «Историю французской революции» Карлейля»,- сообщал он жене 10 июня 1911 года, а поэту Владимиру Пясту несколькими днями раньше писал, что это чтение «невыразимо очищает душу».
Впоследствии поэт не раз повторял «вещее слово», сказанное в книге Карлейля о том, что демократия приходит, опоясанная бурей. Однако не только эта мысль, думается, была дорога для Блока в сочинении английского философа и историка.
При всем своем ужасе перед жестокостями якобинского террора Карлейль понимал всю неизбежность, закономерность революции 1789 года и весьма саркастически отзывался о ее «судьях».
На многих страницах книги Карлейль выступает убежденным и страстным адвокатом «черни». И можно не сомневаться, что Блок, писавший про «голос черни многострунный», с живым сочувствием читал замечание историка: «Глюк сознается, что основным тоном одного из лучших пассажей из его лучших опер был голос черни, слышанный им в Вене и кричавший императору: «Хлеба! Хлеба!» Велик соединенный голос людей, проявление их инстинктов, которые вернее, чем их мысли. Этот голос - величайшее из всех звуков и теней, которые можно встретить в этом Мире Времени».
Все это, разумеется, самым прямым и тесным образом связывалось с размышлениями о судьбе родины. Поэт верил, что «будущее России лежит в еле еще тронутых силах народных масс и подземных богатств».
В рождественские праздники 1913 года он пишет стихотворение «Новая Америка»:
Праздник радостный, праздник великий,
Да звезда из-за туч не видна...
Ты стоишь под метелицей дикой,
Роковая, родная страна.
За снегами, лесами, степями
Твоего мне не видно лица.
Только ль страшный простор пред очами,
Непонятная ширь без конца?
Эти строки говорят о тревоге, о неизвестности пути. В этой картине, быть может, есть определенное сходство с пушкинскими метелями в «Капитанской дочке» и «Бесах» («Страшно, страшно поневоле средь неведомых равнин»).
Однако эти же «страшный простор» и «непонятная ширь» одновременно кажутся Блоку залогом бесконечных возможностей дальнейшего развития - в противоположность тому, что он видел в Европе.
Строки из «Новой Америки»: «Не в богатом покоишься гробе ты, убогая финская Русь!», становятся вполне понятны лишь в контексте всего предшествующего творчества поэта, в особенности - «Итальянских стихов» (1909), где отчетливо звучит мотив смерти, беспробудного сна былой высокой культуры и замены ее ненавистной поэту бездуховной буржуазной цивилизацией:
Виноградные пустыни, Дома и люди - всё гроба. Лишь медь торжественной латыни Поет на плитах, как труба.
«Грубый свод гробниц», саркофаги, безмолвные гробовые залы, «спящий в гробе Теодорих», Дант, который «не встанет ото сна», «гондол безмолвные гроба», «гнусавой мессы стон протяжный и трупный запах роз в церквах», «Христос, уставший крест нести»,- все это едва ли не центральные образы «Итальянских стихов».
Оплакивая культуру, Блок яростно проклинает цивилизацию (понятие для него резко ей противоположное). Вот его к знаменитой Флоренции, которую в Италии часто называли красавицей (Ве11а):
О, Веllа, смейся над собою,
Хрипят твои автомобили,
Уж не прекрасна больше ты!
Твои уродливы дома,
Гнилой морщиной гробовою
Всеевропейской желтой пыли
Искажены твои черты!
Ты предала себя сама!
Не случайно эта «пыль» названа желтой: в цветовой символике Блока (да и символистов вообще) это - знак мещанства, бездуховности, пошлости (характерно, что у фабрики, враждебно изображенной в стихах 1903 года, «окна жолты»).
«Здесь голос страсти невозможен»,- сказано в «Итальянских стихах». Невозможен, ибо - «далеко отступило море», символ живительной стихии - исторического движения, «подземных богатств» народной души. Характерно, что, отвечая в 1907 году писательнице Л.Я. Гуревич, приславшей ему книгу о первой русской революции, Блок писал, что услышал в ней «голос волн большого моря», и прибавлял: «...верно, там только - все пути».
Совсем не то в России, где историческое движение, по мнению поэта, еще не иссякло. В «Новой Америке» вновь возникает и отголосок полета гоголевской тройки, и родственные ему мотивы прежних стихов самого поэта:
Путь степной - без конца, без исхода, Степь, да ветер, да ветер...
Вспомним: «Мимо, мимо!» («Мертвые души»); «И нет конца! Мелькают версты, кручи...» («На поле Куликовом»).
Размышляя о своей главной цели - теме России, Блок писал К.С. Станиславскому: «Несмотря на все мои уклонения, падения, сомнения, покаяния,- я и д у».
Человек без пути, без цели, без своей темы-любви - для Блока жалок. «Куда пойдет он, еще нельзя сказать,- записывает он, читая книгу преуспевающего Игоря Северянина, - что с ним стрясется: у него нет темы. Храни его бог».
Много нас - свободных, юных, статных -
Умирает, не любя...
Приюти ты в далях необъятных!
Как и жить и плакать без тебя!
(«Осенняя воля»)
Обращение к родине, к жизни как к путеводной звезде, пусть порой скрывавшейся за туманом, проходит через все творчество Блока. Этот образ в душе поэта «был... светел навсегда», он укорял и призывал, рождал волю к преодолению «праздности» души, выводил из жизненных тупиков:
Ты, знающая дальней цели
Иль можешь лучше: не прощая,
Путеводительный маяк,
Будить мои колокола,
Простишь ли мне мои метели,
Чтобы распутица ночная
Мой бред, поэзию и мрак?
От родины не увела?
(«Под шум и звон однообразный...»)
Замечательный образ: «колокола», не дающие заблудиться в метелях, звучат не извне, их гулкий зов возникает в самой душе поэта,- родина будит в нем все лучшее, сильное, живое, заставляет все струны души запеть особенно мощно.
«... Растет передо мною понятие «гражданин»,- пишет он в ту же пору,- и я начинаю понимать, как освободительно и целебно это понятие, когда начинаешь открывать его в собственной душе». Эти-то освободительность и целебность ярко выявились и во множестве лирических шедевров Блока и в таких значительных его созданиях, как поэмы «Возмездие», «Соловьиный сад», «Двенадцать».
Тончайшие, но явственно ощутимые нити связывают нравственные идеалы поэта с революционным брожением в стране, с созревающим в ней порывом к грядущему. «Человек есть будущее... пока есть в нас кровь и юность,- будем верны будущему»,- пишет Блок молодому литератору.
Он исповедовал эту верность, хотя ее веленья часто входили в драматическое противоречие со многим в его личной жизни, кровных узах и пристрастиях. «... Совесть побуждает человека искать лучшего и помогает ему порой отказываться от старого, уютного, милого, но умирающего и разлагающегося...» - писал поэт.
- Новое!
К вопросу о родной земле, так или иначе, подходило большинство поэтов, и всякий по-своему постигал известную для старого и малого Родину - Россию. Среди них и Александр Александрович Блок. Одной из центральных тем в его поэзии является тема родины....
- Новое!
В моей душе любви весна Не сменит бурного ненастья… А. Блок Говорят, что каждый мужчина через всю жизнь бережно проносит в своих мыслях и мечтах созданный еще в юношеские годы образ своей Дульсинеи Тобосской, своей Прекрасной Дамы. И с годами...
"Блока я считаю не только величайшим поэтом первой четверти двадцатого века, но и человеком-эпохой, т.е. самым характерным представителем своего времени..." - писала Анна Ахматова. Александр Блок был мечтательным человеком. Но мечта...
Как известно, А. Блок разделил свою лирику на три книги, каждая из которых знаменовала определенный этап творческого пути и была посвящена определенному кругу мыслей и чувств. Все книги составляли «трилогию вочеловечения». Так сформулирована поэтом цель...
Необходимо учесть, что речь пойдет о музыке не как о форме искусства, а как об особой, выражаясь словами Блока, «форме чувствования», эмоциональной настроенности поэта. Речь пойдет о музыке в том смысле, как это выразил Гоголь: «...музыка - страсть и...
План I. Тема, которая мне близка и понятна в поэзии Блока. II. Эволюция видения поэтом своей родины на всем протяжении его творчества. 1) Россия в раннем творчестве писателя 2) “Страшный мир” и мир “прекрасной мечты” 3) Высшее мужество...
Такие поэты, как Блок и Маяковский, за свою недолгую жизнь стали свидетелями крупнейших исторических событий: революции 1905 года, периода жестокой реакции, империалистической войны, Февральской и, наконец, Великой Октябрьской революции. Всё это – реальные вехи путей России, важные моменты её истории, на которые живо откликнулись эти поэты.
«О, четырежды славься, благословенная!» -- такими словами Маяковский встретил Великую Октябрьскую революцию. С октября 1917 года начинается новый этап в его творчестве, этап, обусловленный, прежде всего, изменением действительности. Резко меняется тональность его стихов. Пафос, решительное отрицание враждебной человеку реальности, гротескное её изображение (персонажи сатирических гимнов, образ Повелителя Всего), мрачные картины людского горя уступают место мажорному утверждению начавшихся в стране коренных перемен.
«Ода революции», «Левый марш», «Мистерия-буфф», «Потрясающие факты» - эти первые образцы социалистического искусства захватывают своей искренностью, верой в прекрасное будущее, открывшееся перед человечеством. В неискренности поэта не могли упрекнуть даже его враги. Маяковский, как и прежде, остался романтиком, но теперь романтизм поэта направлен на утверждение нового мира. «Необычайнейшее», почти фантастическое в его произведениях тех лет рождено окружающей обстановкой. Для Маяковского революция была возможностью сделать жизнь легче и светлее, она должна была избавить народ от ненавистной власти «сытых». Вот как он пишет в стихотворении «Потрясающие факты»:
Напрасно пухлые руки взмолены,-
не остановить в его неслышном карьере.
Раздавил
и дальше ринулся Смольный,
республик и царств беря барьеры.
В дни исторического перелома Маяковский убеждённо встаёт в ряды первых деятелей литературы и искусства, включившихся в гигантский процесс обновления жизни. Он глубоко убеждён, что революция и поэзия нужны друг другу, он верит в действенность слова. Но, чтобы оно стало подлинно действенным, всё должно быть перестроенным: лирика и эпос, поэзия и драматургия. Именно поэтому Маяковский работает в «Окнах РОСТа». В желании непосредственно участвовать в революционном обновлении жизни и искусства – источник новаторства Маяковского.
Своё восприятие новой действительности было и у Александра Блока. В январе 1918 года поэт опубликовал статью «Интеллигенция и революция», в которой писал о великих задачах, стоящих перед страной. В это же время им была написана поэма «Двенадцать». Она стала итогом раздумий Блока о революции. С огромным мастерством передаёт поэт революционную бурю, охватившую всю страну. Картины разрушенной жизни, разбушевавшейся природы, образы старого мира составляют реальную обстановку, в которой совершается революция.
Характерное для Блока отрицание старого мира проявилось в сатирическом изображении буржуазии, символа прошлого. Против прошлого, навстречу ветру, через разруху и голод идут двенадцать человек, двенадцать «апостолов революции», исполненные гнева народного. Революционная страсть, охватившая этих людей, преображает их в солдат.
Главная тема и главный герой поэмы – народ в революционную эпоху. Повествование о красногвардейском дозоре, идущем по улицам революционного Петрограда, приобретает космические масштабы. С помощью образа Христа Блок пытался утвердить революцию, так как Христос – это символ морали, а с ним неразрывно связаны двенадцать гвардейцев.
Таким образом изображение революции в творчестве Блока и Маяковского различно, но их роднит то, что они восторженно приняли перемены, хотя Блока и пугала их масштабность. Каждый поэт видел своё лицо революции: у Блока это был карающий меч, а у Маяковского – всепобеждающая сила.
Сочинение
Такие поэты, как Блок и Маяковский, за свою недолгую жизнь стали свидетелями крупнейших исторических событий: революции 1905 года, периода жестокой реакции, империалистической войны, Февральской и, наконец, Великой Октябрьской революции. Всё это — реальные вехи путей России, важные моменты её истории, на которые живо откликнулись эти поэты.
«О, четырежды славься, благословенная!» -- такими словами Маяковский встретил Великую Октябрьскую революцию. С октября 1917 года начинается новый этап в его творчестве, этап, обусловленный, прежде всего, изменением действительности. Резко меняется тональность его стихов. Пафос, решительное отрицание враждебной человеку реальности, гротескное её изображение (персонажи сатирических гимнов, образ Повелителя Всего), мрачные картины людского горя уступают место мажорному утверждению начавшихся в стране коренных перемен.
«Ода революции», «Левый марш», «Мистерия-буфф», «Потрясающие факты» — эти первые образцы социалистического искусства захватывают своей искренностью, верой в прекрасное будущее, открывшееся перед человечеством. В неискренности поэта не могли упрекнуть даже его враги. Маяковский, как и прежде, остался романтиком, но теперь романтизм поэта направлен на утверждение нового мира. «Необычайнейшее», почти фантастическое в его произведениях тех лет рождено окружающей обстановкой. Для Маяковского революция была возможностью сделать жизнь легче и светлее, она должна была избавить народ от ненавистной власти «сытых». Вот как он пишет в стихотворении «Потрясающие факты»:
Напрасно пухлые руки взмолены, —
Не остановить в его неслышном карьере.
Республик и царств беря барьеры.
В дни исторического перелома Маяковский убеждённо встаёт в ряды первых деятелей литературы и искусства, включившихся в гигантский процесс обновления жизни. Он глубоко убеждён, что революция и поэзия нужны друг другу, он верит в действенность слова. Но, чтобы оно стало подлинно действенным, всё должно быть перестроенным: лирика и эпос, поэзия и драматургия. Именно поэтому Маяковский работает в «Окнах РОСТа». В желании непосредственно участвовать в революционном обновлении жизни и искусства — источник новаторства Маяковского.
Своё восприятие новой действительности было и у Александра Блока. В январе 1918 года поэт опубликовал статью «Интеллигенция и революция», в которой писал о великих задачах, стоящих перед страной. В это же время им была написана поэма «Двенадцать». Она стала итогом раздумий Блока о революции. С огромным мастерством передаёт поэт революционную бурю, охватившую всю страну. Картины разрушенной жизни, разбушевавшейся природы, образы старого мира составляют реальную обстановку, в которой совершается революция.
Характерное для Блока отрицание старого мира проявилось в сатирическом изображении буржуазии, символа прошлого. Против прошлого, навстречу ветру, через разруху и голод идут двенадцать человек, двенадцать «апостолов революции», исполненные гнева народного. Революционная страсть, охватившая этих людей, преображает их в солдат.
Главная тема и главный герой поэмы — народ в революционную эпоху. Повествование о красногвардейском дозоре, идущем по улицам революционного Петрограда, приобретает космические масштабы. С помощью образа Христа Блок пытался утвердить революцию, так как Христос — это символ морали, а с ним неразрывно связаны двенадцать гвардейцев.
Таким образом изображение революции в творчестве Блока и Маяковского различно, но их роднит то, что они восторженно приняли перемены, хотя Блока и пугала их масштабность. Каждый поэт видел своё лицо революции: у Блока это был карающий меч, а у Маяковского — всепобеждающая сила.
